БЭРД СПОЛДИНГ - " ПУТЕШЕСТВИЕ НА ВОСТОК ". ГЛАВА 9. НЕВИДИМЫЙ МИР. ГЛАВА 10. ЭПИЛОГ.

БЭРД   СПОЛДИНГ

ПУТЕШЕСТВИЕ

НА  ВОСТОК

  Глава  9

НЕВИДИМЫЙ  МИР

 Хамуд эль-Сарим принадлежал к числу почитаемых монахов, поскольку облавдал глубочайшими познаниями относительно невидимого мира. В отличие от прочих монахов, с которыми уже встречались участ­ники экспедиции, Хамуд был не индийцем, а егип­тянином. Он уединенно жил в маленькой хижине на склоне горы. Посетителей Хамуд не принимал, однако по просьбе доктора Кавира согласился побеседовать с европейскими учеными. Это был человек хрупкого телосложения, с худым, аскетическим лицом. Длинное одеяние его дополнял тюрбан в египетском стиле.

— Нам сообщили, — начал профессор Эванс-Венц, — что вы изучаете мистические феномены...

— Это так, — спокойно подтвердил Хамуд. —Я специализируюсь на невидимом мире.

— Тогда вы должны верить в существование ду­хов... — продолжил профессор Эванс-Венц.

— Это абсолютная Истина, — все с той же уве­-ренностью заявил Хамуд. — Духи и демоны действи­тельно существуют. Они-то и являются предметом моего изучения.

— А что заставило вас уверовать в их реальность? — с любопытством поинтересовался профессор Эванс-Венц.

— У всех народов есть истории про духов, — за­метил Хамуд. — Поскольку люди привыкли бояться того, что не дано воспринять с помощью обычных чувств, они с ходу отвергают такие вещи. Результатом подобного отторжения становится страх, заставляющий выдумать различные чудовищные истории. Если бы мы относились к духам и демонам как к слонам и лошадям, мы бы не испытывали столь явного страха.
Но вам ведь нужны зримые свидетельства?

— Да, нам требуется явное подтверждение... — ответил профессор Эванс-Венц.

— Прекрасно, — заявил Хамуд.

Открыв ящик, он достал оттуда пару спиц и клу­бок шерсти и положил это все в угол комнаты.

— Вы сами увидите, что произойдет позже. Пока же продолжим нашу беседу, — сказал Хамуд.

Все были озадачены этим загадочным заявлением.

— Раз вы изучаете невидимый мир, — вмешался профессор Мортимер, — почему бы вам не прояснить для нас концепцию рая, ада и жизни после смерти?

— Это неверная концепция, — серьезно заметил Хамуд, — поскольку смерть — не конец, а переходная стадия. Во Вселенной множество миров, так что наш вовсе не является исключением. Рай и ад следует воспринимать как символическое изображение, поскольку нет никаких доказательств того, что демоны мучают души грешников и что вокруг летают ангелы с крыльями. Индивидуальное восприятие часто ис­кажает подобные символы. Я постараюсь последова­тельно изложить то, что узнал в ходе исследований.
Умирая, мы переходим на средний уровень, который включает в себя семь различных планов. Сформированы они из легчайших атомов - так называе-   ­мого эфира. Именно вибрациями атомов обусловлена раз­ница между планами. И душа человека отправляется  после смерти на тот астральный план, вибрации ко­торого — грубые или утонченные — соответствуют ее собственным. Как известно, подобное притягива­ется к подобному.

Сразу после смерти элементы, входящие в состав души, перегруппируются таким образом, что более легкие слои оказываются внутри, а более плотные вытесняются наружу. Во многом это похоже на то, как мы одеваемся зимой: тонкое белье ближе к телу, а толстое пальто — на самый верх. Поскольку этот внешний слой состоит из тяжелых атомов с медлен­ными вибрациями, он позволяет человеку адаптиро­ваться к миру, в который тот попадает сразу после смерти. Со временем внешний слой начинает распа­даться, а затем и вовсе исчезает — как если бы чело­век снял с себя пальто. Теперь наиболее подходящий для человека мир определяет атомная структура но­вого внешнего слоя. Чем меньше остается в человеке плотных элементов, тем выше поднимается его душа. Этот процесс можно уподобить полету воздушно­го шара, к которому привязаны мешки с песком. По мере удаления каждого очередного мешка, шар под­нимается все выше и выше, пока не начинает свобод­но плыть по воздуху.

Среди планов, относящихся к миру мертвых, седьмой обладает самыми низкими вибрациями. Это наиболее плотное и мрачное место, так как предна­значено оно для бесчестных душ, преступников, всех, кто при жизни убивал животных, для отбросов обще­ства и негодяев, повиновавшихся своим звериным инстинктам. Поскольку в мире мертвых нет физиче­ского тела, облик умерших во многом зависит от их мышления. И те, кто вел себя при жизни бесчеловеч­но, предстают в образе полулюдей-полуживотных. Именно эти души наводят людей, плохо представляющих себе невидимый мир, на мысли о демонах. Впрочем, мнение это недалеко от Истины, поскольку большинство таких душ отличаются алчностью, зло­бой и мстительностью. Как правило, они стараются всеми силами проникнуть в мир живых. В зависимо­сти от склонностей, души эти собираются в опреде­ленных местах, однако люди из материального мира не в состоянии их увидеть.

Эти голодные духи крутятся вокруг общественных баров и скотобоен, что позволяет им настраиваться на вибрации материальных удовольствий. Когда че­ловек, любящий хорошо покушать, развивает соот­ветствующие вибрации, духи стараются урвать часть подобных удовольствий. Порой они даже пытают­ся влиять на людей неопытных или слабовольных. Духи, привыкшие к чувственным наслаждениям, ви­тают вокруг публичных домов, излучая энергии сла­дострастия и настраивая соответствующим образом всякие легкомысленные личности. Когда люди пьют, они теряют контроль над собой. И в этот момент духи пытаются проникнуть в их поле, чтобы приобщиться вибрациям удовольствия. Но, поскольку полного удо-­влетворения они так и не получают, желания их по­немногу сходят на нет, а тяжелые атомы со временем растворяются. Оставшиеся атомы отличаются более быстрыми вибрациями, соответствующими иным из­мерениям, что позволяет душам перейти на следую­щий план. Само собой, человек честный и порядоч­ный минует после смерти этот уровень и пробудится на том плане, который соответствует его вибрациям. Иными словами, наша посмертная участь зависит от нашего же образа жизни и способа мышления. Как известно, подобное притягивает подобное.

Участники делегации молча переглядывались меж­ду собой. Этот египетский бонза представил свою  теорию, пользуясь точным и ясным языком, в кото­ром не было места туманным рассуждениям. В лю­бом случае, то была очень удачная теория, пусть пока и недоказанная. Почему бы не принять ее за гипотезу, вполне естественную для азиатских наций с их бога­тым воображением?

Хамуд улыбнулся, как если бы прочитав их мысли.

— Не знаю, известно ли вам, что я, помимо все­го прочего, являюсь доктором физики и философии Оксфордского университета?

— Оксфордского университета? — не смог сдер­жать изумления профессор Хардинг. — Выходит, вы учились в нашей стране?

— Я защитился в 1864 году, — спокойно ответил Хамуд, — и был первым египтянином, получившим докторскую степень по данной специальности.

(В примечании профессора Сполдинга указано, что участники делегации проверили это сообщение. В архивах университета действительно фигурирует египтянин, доктор философии Хамуд эль-Сарим. За­числен он был в 1856 году, а в 1864 получил доктор­скую степень по физике.)

— Но откуда вы так ясно представляете себе не­видимый мир? — поинтересовался профессор Хар­динг. — Вы читаете какие-то книги или у вас есть дру­гие свидетельства?

— В ходе многолетней религиозной практики я смог открыть особые чувства своей души, — пояс­нил Хамуд. — Еще в пору студенчества я увлекался вопросами метафизики. Я провел много времени за чтением научных книг и очень скоро убедился, что у науки есть свой потолок. Метафизические исследова­ния привели меня в итоге к мифологии, и я с головой погрузился в эту тематику. По возвращении в Египет  мне повезло встретить настоящих ученых, благодаря которым я смог усвоить много нового. В ходе этих занятий мне представилась возможность посетить Индию и Тибет, где я познакомился с ламой, который специализировался на мире мертвых. Он и стал моим наставником в этой сфере. Следующие десять лет я в полном уединении практиковал религию, и за это время мне удалось развить множество необычных чувств. С этого момента я начал свободно изучать мир мертвых, поскольку мог проникнуть туда безо всяких затруднений. В конце концов я досконально изучил это место и даже подружился с рядом мета­физических существ, которые оказали мне значи­тельную поддержку.

— Хотите сказать, что вам удалось подружиться с духа-  ми? — с удивлением спросил профессор Эванс-Венц.

— Именно так, — подтвердил Хамуд. — Посколь­ку я посвя- щаю большую часть времени этому миру, у меня появилось там множество друзей и знакомых. В большинстве своем, это души умерших людей, хотя не обошлось и без существ, чья эволюция значитель­но отличается от человеческой. Некоторые из них разумнее людей, зато другие не лучше животных...

— Но в чем смысл вашего общения с ними? —
спросил профессор Эванс-Венц.

— Мир мертвых — весьма странное место, кото­рое суще- ствует по законам, ничуть не похожим на законы нашего мира, — пояснил Хамуд. — Поддер­живая отношения с неви- димыми существами, я на­чинаю лучше понимать эту реальность...

— Разве это не опасно? — продолжал допыты­ваться профессор Эванс-Венц.

 Многие создания и души действительно жесто­ки и опасны, — честно признал Хамуд. — Некоторые волшебники специально поддерживают с ними кон­такт, чтобы получать дополнительную силу, исцелять с их помощью болезни, наводить чары или прокли­нать людей.

— А вы способны на такое? — с интересом спросил профессор Эванс-Венц.

— Каждый поступок, противоречащий законам Творца, влечет за собой самые печальные последствия, — заявил Хамуд. — Тем, кто находится на религиозном пути, строго запрещено преследовать личные выгоды. Я не трачу время на общение с по­добными духами, поскольку они опасны и ненадеж­ны и им ничего не стоит убить того, кто обращается к ним за помощью. Не забывайте, что я — ученый, а не низкопробный маг, занимающийся исцелением

болезней.

— Не могли бы вы подробнее рассказать нам про мир мертвых? — попросил профессор Эванс-Венц.

И Хамуд рассказал:

—  Важно понимать, что, в каком бы мире вы ни находи-

лись, все укладывается в рамки научных зако­

нов. К приме-     ру, вещества существуют в трех разных 

формах — плотной, жидкой и газообразной, причем 

принцип этот справедлив для обоих миров. Согласно 

закону зримого мира, тяжелые вещества тонут, тог-

да как легкие плавают на поверхности воды. Схожий 

феномен наблюдается и в ином мире. Атомы мира 

мертвых вибрируют с иной скоростью, чем атомы 

мира живых. При этом чем выше скорость, тем легче 

сами атомы.

В общем и целом именно интенсивность вибра­ций определяет существование различных планов. Семь видов вибрации служат источником семи пла­нов бытия. Атомы с медленной вибрацией должны опуститься вниз, ведь, если поднять их на более высокий уровень, они тут же будут уничтожены дав­лением. К примеру, если опустить воздушный шар слишком глубоко под воду, его просто разорвет на части. Этот же принцип применим и к рыбам. Неко­торые виды живут близко к поверхности воды, тогда как другие обитают в глубинах океана. Если первую группу погрузить вниз, она не выживет из-за давле­ния водных масс. В свою очередь, если вторую группу переместить к поверхности, она тоже погибнет из-за разницы в давлении.

Седьмой план неизменно мрачен и тяжел. Здесь обитают души самого отвратительного вида, однако нет никаких демонов, которые мучили бы грешников, ведь оказаться в подобном месте — уже наказание. Представьте себе души, страдающие от желаний, ко­торые невозможно удовлетворить. Это в сотни раз хуже, чем претерпевать физические пытки. Жаждать удовольствий, которые раз и навсегда для вас закры­ты, все равно что голодать, но не иметь возможно­сти поесть. С течением времени души эти начинают усваивать уроки выдержки и терпения и желания их понемногу угасают, а затем и вовсе исчезают. С этого момента они могут перейти на шестой план, вибра­ции которого близки вибрациям нашего мира.

На шестом плане души больше не тянутся к таким материальным вещам, как еда, выпивка и сексуаль­ные удовольствия, но их еще волнуют такие пустя­ковые вещи, как зависть, гнев и чувство собственной значимости. Большинство этих душ пребывает в об­лике людей, однако образ их смутен и расплывчат. Поскольку вибрации их близки вибрациям челове­ческих существ, они часто тянутся к миру живых. Во время специальных ритуалов эти души нередко воплощаются в волшебников. В таких случаях они склонны вещать всякую бессмыслицу, лишь бы произвести впечатление на волшебника и потешить свое самолюбие. Поскольку при жизни эти люди стреми­лись к славе, власти и положению в обществе, они не­редко провозглашают себя тем или иным божеством. Со временем жажда славы и признания исчезает и души получают возможность перейти на пятый план, вибрации которого легче земных.

Души пятого плана умеют стремительно менять облик и цвета. Этому месту присущи причудливые, яркие, заманчивые краски и звуки. Души здесь мало заинтересованы в личных желаниях, однако их все еще манят знания и мысли. На пятом плане обита­ют лицемеры, исполненные предрассудков консер­ваторы и высокомерные интеллектуалы. Еще это мир существ, чей облик во многом напоминает люд­ской — вроде сильфов, гномов и эльфов. Кое-кто из них поддается порой на уговоры колдунов и начинает творить чудеса. На этом же плане присутствуют ис­кусственные элементы. Дело в том, что при развитии мысли или желания души используют вещество пя­того плана, позволяющее создать соответствующий искусственный элемент. Жизнь этих душ зависит от силы их мыслей. А поскольку большинство не отли­чается четкостью мышления, созданные ими искус­ственные элементы разрушаются в самые короткие сроки. В свою очередь, тот, кто практикует концен­трацию на мыслях, может сотворить искусственный элемент, который просуществует несколько часов или даже дней.

Настоящий монах умеет создавать искусственные элементы, которые существуют порой по году, а то и по столетию. Более того, эти элементы находятся в его полном подчинении. Сотворить искусственный элемент способна не только душа, но и целая группа душ — вроде нации или расы. Когда нация или организация вынашивает одну и ту же мысль, она создает соответствующий искусственный элемент, который оказывает необычайное влияние на чувства, обычаи и предрассудки этих людей. Такой элемент называют еще душой страны или национальным характером. Всякий, кто рождается в той или иной стране, попада­ет под влияние этого элемента. Однако воздействует он главным образом на эмоции, а не на дух нации. Со­ответственно, человек, живущий в духе, подвергнется меньшему влиянию, чем тот, кому неведома духовная жизнь. Вот почему одну нацию отличает поэтический склад характера, тогда как другая славится реали­стичным взглядом на жизнь — хотя обе они могут существовать в непосредственной близости друг от друга, разделяя ряд религиозных и культурных воз­зрений.

Четвертый план ярче, и атомы его, конечно же, вибрируют очень быстро. В большинстве своем здесь обитают души добросердечных, развитых, просвет­ленных интеллектуалов. После смерти сюда обычно попадают те представители интеллигенции, которые вели уединенный образ жизни, однако сохранили ряд желаний. Большинство из них сознает в той или иной мере ситуацию, так что они немедленно начинают из­бавляться от прошлых привязанностей. Вдобавок они учатся друг у друга, оказывая воздействие на прочих обитателей четвертого плана. Некоторые души нала­живают здесь отношения, а затем воплощаются вме­сте в одной семье или в одной нации.

Третий план, атомы которого необычайно легки, состоит из сияющего вещества. Здесь обитают души добросердечных, но не особо утонченных лично­стей — к примеру, благочестивых монахов, которым недостает развитого интеллекта, или замечательных лидеров, склонных в то же время к предрассудкам. 

 Кроме того, третий план — место пребывания неко­торых божеств [дэвов], таких как Камадэва [божество желаний], Рупадэва [божество видимого] и Арупадэва [божество незримого]. Образ жизни этих божеств от­личается от человеческого в сторону большей слож­ности и утонченности.

Наконец настал черед первого и второго планов средней стадии бытия. Хамуд отметил:

— Эти планы состоят из необычайно легких атомов, вибрации которых отличаются невероятной бы­стротой. В этих мирах все исполнено сияния. Второй и первый планы предназначены для развитых душ, которые исполнены сострадания и свободны от алч­ности и желаний. Души приходят сюда, чтобы учить­ся друг у друга, обмениваться опытом и развивать личные добродетели. После этого они переходят на более высокие уровни.

— Сколько времени проводят умершие на средней стадии? — поинтересовался профессор Эванс-Венц.

— Время пребывания на первом и втором планах зависит от степени желаний души, — пояснил Ха­муд. — Кое-кто задерживается там лишь на несколь­ко часов, после чего сразу воплощается. Другие оста­ются на годы, а некоторые — и вовсе на столетия. Но для того, чтобы выйти за рамки обычной прак­тики, все формы их души должны быть полностью дезинтегрированы. Только в этом случае им удастся подняться на высший план, так называемый Дэвачан, или достичь просветления. Вспоминая нашу анало­гию с воздушным шаром, можно сказать, что свобод-­ный полет будет обеспечен ему лишь при условии, что предварительно от него отцепят все мешки с пе­ском. В общем и целом, понятия рая и ада — только символы, отображающие эти переходные планы, или камалоку. Именно состояние души в момент смерти определяет ее попадание на тот или иной план. А все разговоры про демонов, которые мучают свои жерт­вы, — выдумки невежественных людей, не имеющих понятия об атомной структуре пространства.

Участники делегации молча переглядывались между собой. Что ни говори, а объяснения Хамуда носили исключительно научный характер и не имели ничего общего с пустыми фантазиями. Но как они смогут доказать существование феноменов, которые пока не в силах подтвердить эмпирическая наука? В то же время Хамуд был доктором физики, закончившим самый известный в Европе университет, а не каким-то невежественным колдуном. Соответственно, его взгляд на мир отличался научной объективностью. Он явно был не из тех, кто без труда поверил бы в лю­бую сомнительную теорию. Но как им убедить в этом западную публику, которая славилась множеством предрассудков и верила исключительно в науку?

— Осознание невидимого мира играет необы­чайно важную роль, — продолжил Хамуд. — Ведь поняв, что происходит после смерти, мы перестаем ее бояться. Жизнь не заканчивается с гибелью физи­ческой формы — так называемого тела. Физическое тело должно умереть, чтобы жизнь смогла развиться в иную, более совершенную физическую форму. По­добная последовательность совершенно логична, и наука подтверждает справедливое мироустройство Вселенной. При жизни у людей полно всевозмож­ных желаний. Удовлетворение их ведет к тому, что в душу человека проникают тяжелые элементы и низ­кие вибрации. После смерти желания эти становят­ся гораздо более сильными, поскольку дух уже не контролирует их. Они в буквальном смысле слова сжигают нас. Разве можно сравнить это чудовищное ощущение с чем-то, кроме ада? Или взять, к примеру, добродетели: с юности следуя верным образцам, мы определяем свою жизнь в глубокой старости. Вот и характер существования в мире живых опреде­ляет последующее существование в мире мертвых. Подобные принципы весьма логичны и легко дока­зуемы.

Возьмите тех, кто в молодости много тренируется, чтобы поддерживать в форме физическое тело. Такие люди и в старости будут мало болеть. Ну а тот, кто усердно учится с юного возраста, чтобы сделать ка­рьеру, обеспечивает свое последующее благополучие. Разве я не прав? Люди, способные взять под контроль желания и потребности своего тела, будут избавлены от мучений в мире мертвых. Природой установлено так, что тело человека с возрастом ослабевает. Это ведет к сокращению наших личных желаний. В ре­зультате души могут хотя бы отчасти избавиться от тяжелых элементов, что позволяет им после смер­ти подняться на более высокие планы. И напротив, когда кто-то умирает в молодости, душа его страда­ет и тянется к земному плану, поскольку желания в ней еще очень сильны. Вот почему так важно оценить свое существование еще при жизни, чтобы душам на­шим не приходилось подолгу задерживаться в самых мрачных и неприятных сферах мира мертвых. Люди пожилого возраста должны сделать все возможное, чтобы избавиться от привязанностей, земных уз, тре­вог, переживаний и гнева. Подобные приготовления в мире живых сократят душам срок пребывания в мире мертвых, так что они гораздо быстрее смогут подняться в высшие миры.

— Что происходит с призраками и демонами? - поинтере-совался профессор Эванс-Венц.

— Вы по-прежнему считаете, что духи и демо­ны — особые существа, отличные от людей, — заметил Хамуд. — Однако в большинстве своем это души шестого и седьмого планов. Они еще привязаны к материальному миру и продолжают испытывать же­лания, а потому не могут уйти с этих планов. Законы природы не позволяют им вернуться в материальный мир, но порой, на краткий миг, они являются обыч­ным людям. Мы еще вернемся к нашему разговору, а пока взгляните сюда. Мой друг уже выполнил свою работу.

Хамуд указал на угол комнаты, в который он по­местил до этого спицы и клубок шерсти. Все подо­шли ближе и увидели связанный вручную жилет. Но кто мог это сделать? Жилет был выполнен весьма не­уклюже, однако на груди оказалось вышито имя про­фессора Мортимера.

—  Дух этот — весьма озорной, надо сказать, — ча­сто крутится поблизости, — пояснил Хамуд. — Его-то я и попросил связать для вас этот жилет. А чтобы вы не заподозрили меня в каких-то фокусах, я предло­жил ему вышить на груди имя самого недоверчивого участника делегации. Как вы помните, я не спросил у вас при встрече имен, так что любой подлог здесь исключен.

Этот огромный жилет, конечно же, не мог при­надлежать худощавому монаху. Без сомнения, вещь была изготовлена специально для профессора Мор­тимера, который превосходил размерами всех про­чих участников делегации. Если учесть, что в этой пустынной местности не было никого, кроме бонзы и самих ученых, данное происшествие, конечно, наво­дило на размышления.

— Получается, вы можете приказывать духам? —
спросил профессор Эванс-Венц.

— Я — не волшебник, который злоупотребляет силой в собственных интересах, — промолвил Хамуд. — Просто у меня много незримых друзей в мире мертвых. Я хорошо разбираюсь в законе кармы и причинно-следственных связей и ни в коем случае не стал бы поклоняться духам, чтобы получить что-то взамен. Я — ученый, который детально исследу­ет невидимый мир. Изучение метафизических фе­номенов — это наука, не имеющая ничего общего с суевериями. Люди привыкли насмехаться над теми, кто рассуждает о духах. Поэтому многие, кому до­велось встретиться с духами, стараются не рассказы­вать об этом — из опасений прослыть чудаком или сумасшедшим. Если люди не верят в духов — что ж, пусть исследуют проблему досконально и научно до­кажут их отсутствие. Если же они этого не делают, то за всеми их насмешками кроется обычный страх. Если наука не в состоянии пока доказать ряд вещей, это не значит, что их просто не существует. Науке еще предстоит подняться на такой уровень, когда для нее многое станет очевидным. Ну а традиционные спосо­бы, вроде спиритических сеансов, таят в себе много ошибок, поскольку, как я уже говорил, духи, вопло­щающиеся в медиумов, плохо представляют себе те планы, на которых они обитают.

Маги и волшебники любят цитировать Библию, древние рукописи и классические тексты, чтобы придать веса своим словам. Но это всего лишь ре­кламный трюк. Единственно научный метод состоит в том, чтобы самому проникнуть в мир мертвых и изучить все на месте. Наше тело — не единственный посредник между душой и миром, а наши чувства — не единственный инструмент по его исследованию. Если допустить, что во Вселенной множество планов бытия и каждая человеческая форма соответствует определенному плану, станет ясно, что физическое тело, составленное из земных атомов, ограничено рамками мира живых. Другие человеческие формы также обладают своими чувствами. И в случае если мы сможем открыть чувства своей души, нам удаст­ся непосредственно созерцать мир мертвых. Когда мы умираем, наше тело приходит в негодность, а вместе с ним разрушаются и обычные чувства. Со­ответственно, душа начинает оценивать реальность посредством собственных ощущений. Если бы мы могли развить ее чувства еще при жизни, то нам без труда удалось бы заглянуть в мир мертвых.

— Согласно другой концепции, — сказал профес­сор Аллен, — наша душа после смерти навечно ухо­дит в рай или ад. Что вы думаете по этому поводу?

— Не слишком убедительная концепция, — по­качал головой Хамуд, — ведь она предполагает, что душа наша полностью изменится. Иными словами,после смерти она мгновенно утратит все свои плохие качества, станет совершенной, превратится в ангела и вознесется в рай. Или наоборот, она потеряет все благие задатки, превратится в некое подобие дьявола и рухнет в ад. В этом нет никакой логики, ведь любая эволюция требует времени. Среди живущих нет иде­ально хороших или абсолютно плохих. В каждом из нас заложены семена добра и зла, которые мы при­носим с собой из прежних жизней. В зависимости от нашего окружения, семенам этим суждено прорасти или, наоборот, засохнуть.

— Чтобы заниматься самосовершенствованием, необхо-димо хорошо знать себя, — продолжил Ха­муд. — Такой человек подпитывает свое сознание, развивая только благие качества. Он подобен садов­нику, который заботится о цветах и выпалывает сор­няки. На самом деле люди не слишком-то меняются от жизни к смерти. Если при жизни пища была их страстью, то и после смерти они остаются такими же ненасытными. Вот только теперь они не в состоянии удовлетворить свои чувства, ведь тела у них больше нет. К примеру, заглянув к себе домой, такой чело­век видит, как дети его наслаждаются пищей. Его лю-­бовь к еде тоже никуда не делась, однако сам он уже не способен ничего съесть. Желание его возрастает неимоверно, так что внутри все будто пылает огнем. Словом, страдания его просто неописуемы.

— Помнится, вы сказали, что голодные духи пита­ются вибрациями этого мира, — заметил профессор Аллен. — Почему же они не чувствуют удовлетворе­ния?

— Когда живой человек ест вкусную пищу и на-­слаждается процессом, голодные духи собираю    вокруг, чтобы вкусить от его эмоций. Но это не при­носит им удовлетворения, ведь они ощущают при­ятные запахи и не менее приятные эмоции, однако все это слишком неуловимо, чтобы насытить потреб­ности их желудка. Кровожадные духи скапливаются обычно вокруг скотобоен, чтобы насладиться этими чудовищными вибрациями. Вот почему люди, уби­вающие животных, привлекают к себе самых отвра­тительных духов. А присутствие их способно оказать крайне негативное влияние — особенно на людей
чувствительных.

— Большинство людей считают, что духи и демо­ны появляются обычно на кладбище, — заметил про­фессор Аллен. — А вы что думаете по этому поводу?

— То, что замечают на кладбище, — это эфирное тело, которое понемногу разрушается, — пояснил Хамуд, — а не демон, призрак или душа. Когда человек умирает, его физическое тело начинает разлагаться. То же самое происходит с его эфирной формой, ко­торая является посредником между телом и душой. Эфирное тело состоит из атомов, соответствующих атомам нашего мира, однако в структуре его боль­ше эфирных элементов, благодаря чему оно способ­но воспринять остатки энергии из физического тела и тем самым продлить себе жизнь. Но, поскольку эфирное тело все-таки разрушается, выглядит оно несовершенным. Неудивительно, что люди часто ви­дят над могилами безногие или безголовые фигуры, которые они ошибочно именуют призраками. На мой взгляд, кремация предпочтительнее погребения, так как постепенное разложение тела удерживает душу в летаргическом состоянии, препятствуя ее после­дующему развитию. Кремация же приводит к мгно­венному отделению души от тела, что содействует ее скорейшему освобождению.

— К каким категориям общества относятся при­зраки и демоны? — поинтересовался профессор Ал-лен.

— К самым разным — в зависимости от тех жела­ний, которые они испытывали при жизни, — пояснил Хамуд. — Люди, скончавшиеся неожиданно, остают­ся в мире мертвых дольше тех, кто умирает в глубо­кой старости, поскольку молодые еще привязаны к этому плану многочисленными желаниями. Убийцы, которых казнили за преступления, продолжают нахо­диться в подобии тюрьмы, томимые гневом и жаждой мести. В свою очередь, человек, совершивший само­убийство в попытке сбежать от жизни, надолго сохра­няет тот унылый настрой, который мучил его перед смертью. Еще раз хочу подчеркнуть, что желания и страсти, терзавшие нас в мире живых, определяют тот
план, на который нам суждено попасть после смерти.

— А как насчет солдат, которые умирают на поле битвы? — поинтересовался профессор Аллен.

— Они подчиняются тем же правилам, — спокой­но заметил Хамуд. — Их участь напрямую зависит от желаний и страстей, которые обуревали их при жизни. Но, поскольку они пожертвовали жизнью за возвышенную идею, будущее их обещает быть бо­лее светлым, ведь своим поступком они значительно ускорили собственную эволюцию. Забыв о себе, они умерли за идею, а это не так уж отлично от участи святых великомучеников. Впрочем, это не значит, что все солдаты живут во имя возвышенных идеалов. Со­всем иная судьба ждет тех, кто убивает из ненависти и неприязни или сам гибнет по той же причине.

— Вы сказали, что мертвые всегда могут видеть живых. Это правда? — продолжал расспрашивать профессор Аллен.

— Следует отметить, что мертвые уже не могут по-лагаться на чувства физического тела, — пояснилХамуд. — Однако они способны отслеживать собы­тия, используя чувства своей души. Кроме того, они умеют читать мысли и прекрасно распознают челове­ческие эмоции, хотя и не в состоянии больше видеть и слышать, как это делаем мы. Поскольку они могут читать наши мысли, им ясно, что именно мы хотим выразить.

— А как далеко от нас они находятся? — поинте­ресовался профессор Аллен.

— Сразу после смерти, — продолжил свой рассказ Хамуд, — они находятся рядом со своими близкими. Но затем они начинают лучше осознавать случившее­ся и понемногу освобождаются от семейных уз, что­бы жить уже в собственном мире.

— Могут ли живые установить контакт с умерши­ми родственниками? — с интересом расспрашивал профессор Аллен.

— Это несложно. Нужно лишь подумать о них, пока вы спите, — ответил Хамуд. — На самом деле, если бы мы разбирались в проблеме, то не стали бы  беспокоить умерших, ведь каждое такое обраще­ние создает препятствия на пути к освобождению. Смерть — это переход в новую жизнь. Та жизненная энергия, что изливалась наружу, направлена теперь внутрь, и душа понемногу уходит из тела через тай­ный центр у нас на макушке. Поэтому сначала у че­ловека холодеют ноги, затем — руки, а потом насту­пает черед сердца. В этот миг умирающий чувствует себя необычайно легким и свободным от любых ма­териальных влияний. Добравшись наконец до мозга, душа пробуждает воспоминания о прошлом, и перед человеком проносится вся его жизнь. Этот момент, необычайно важен, ведь он во многом определяет по­следующее существование в мире мертвых. В это же время навсегда рвется магнитная нить, соединявшая эфирное тело с физическим. Как только связь их ока­зывается нарушена, человек окончательно впадает в кому и душа уходит из эфирного тела. Теперь ей нужно организовать свои атомы таким образом, что­бы более тяжелые слои окружали более легкие. Эта структура станет определяющей в отношении того, на какой план отправится теперь душа.

— Как вы путешествуете в невидимый мир? - спросил профессор Аллен.

— Ваш вопрос не вполне корректен, поскольку он подразу-мевает перемещение из одного мира в дру­гой, — пояснил Хамуд. — На самом деле все планы находятся в одном месте. Переход в невидимый мир предполагает трансформацию сознания и последую­щее использование чувств нашей души, помогающих  распознать окружающую обстановку. Но это не фи­зическое перемещение. Люди мира живых не видят тех, кто обитает в мире мертвых, поскольку атомная структура живых слишком тяжела, а вибрации слиш­ком медленны по сравнению с вибрациями перешедших в иной мир. Понятие пространства здесь также имеет иное значение, ведь это мир мыслей. Стоит вам подумать о каком-нибудь месте, и вы сразу же оказываетесь там. Если же вы хотите увидеть какого-нибудь человека, достаточно представить его образ и вы тут же встретитесь с ним. Перемещение в не­видимом мире подобно парению, поскольку души здесь не ходят на двух ногах, как это делает физиче­ское тело.

— Как умершие  воспринимают  свою  новую жизнь? — спросил профессор Аллен.

— За исключением особо жестоких и бесчеловеч­ных лиц, большинство умерших пробуждаются на пятом и шестом плане, вибрации которых во многом напоминают земные. Поначалу души эти пребывают в растерянности, но затем начинают привыкать к ново­му окружению. Действуют они в соответствии с теми желаниями и эмоциями, которые испытывали при жизни. Так, я знал одного богатого купца, который годами обитал возле своего старого дома. Чувствовал он себя несчастным и одиноким, поскольку дру­-
зей у него не было, да он и не хотел ни с кем общаться. Он вернулся в свой старой дом, к прежним воспоми­наниям, однако и тут не нашел счастья, ведь жена и дети не уделяли ему ни малейшего внимания. Им ка­залось, что он давно ушел в рай, ведь они потратили кучу денег на то, чтобы организовать пышные рели­гиозные церемонии. И монах из храма заверил их в том, что купец действительно в раю. Я посоветовал ему избавиться от всех привязанностей, однако он не внял моему совету. Кое-кто из умерших родствен­ников также пытался переубедить его, однако их он тоже не стал слушать. Думаю, он не покинет этого ме­ста до тех пор, пока эмоциональные привязанности его окончательно не растворятся.

Еще я встречался с душами, которые витали вокруг созданных ими фабрик. Они страшно переживали из-за того, что не могли больше влиять на дела. Стоит ли говорить, как они расстраивались, когда преемники или дети принимали неверные решения, приводив­шие к краху всего бизнеса. Я знавал души, которые зарыли при жизни свои сокровища, а теперь думали только о том, как бы кто-нибудь не нашел их. Они крутились возле заветного места и даже пытались на­пугать тех, кто подходил к нему слишком близко. Еще хуже было умершим ревнивцам, поскольку им страш­но не хотелось, чтобы их бывшие партнеры вступали в любовную связь с кем-то другим. Они просто с ума сходили от ревности, когда становились свидетелями таких сцен. Разумеется, они никак не могли на это повлиять, а потому чувствовали себя еще несчаст­нее. Короли и прочие руководители, обладавшие при жизни неограниченной властью, впадали после смер­ти в уныние, ведь больше им некем было командо­вать. Сама мысль об этом делала их несчастнейшими из людей.

Бывает так, что мысли ненависти и негодования создают искусственные элементы, которые продол­жают жить собственной жизнью, оказывая сильней­шее влияние на мир мертвых. Несколько лет назад мой друг из Калькутты рассказал мне о замечатель­ном ноже с рукояткой из слоновой кости. Всякий, кто брал этот нож в руки, тут же проникался желанием убивать. Я постарался разыскать этот загадочный предмет и в конце концов смог к нему прикоснуться. Мною сразу овладело какое-то странное волнение. Открыв чувства своей души, я увидел другую душу, которая страшно гневалась на меня из-за того, что я сопротивлялся ее воле. Позже друзья из мира мерт­вых помогли мне вступить в контакт с этой душой. Оказалось, что при жизни жена изменила ему с луч­шим его другом и он убил обоих этим ножом. Затем он заколол двух родственников жены — и пал от руки еще одного человека, который убил его тем же самым ножом. После смерти ненависть его не угасла: он про­должал держаться возле ножа, побуждая всякого, кто брал его в руки, совершить убийство. И многие не сумели противостоять его воле. Мне потребовалось немало времени, чтобы отговорить его от подобных вещей. В конце концов я сломал этот нож и зарыл его в землю.

А однажды я встретил душу человека, который погиб, попав в пьяном виде под машину. Он так не­годовал из-за этого происшествия, что все время крутился у места аварии, побуждая водителей к не­обдуманным поступкам. Неудивительно, что на этом перекрестке стали регулярно гибнуть люди. Опять же, я потратил много сил и времени, пока наконец не уговорил его покинуть это место. Само собой, та­кие души раскаются позже в своем поведении. Одна­ко подобные деяния неизбежно ведут к негативным последствиям, создавая человеку плохую карму, за которую ему еще предстоит заплатить. Еще я знавал двух друзей, которые при жизни любили одну и ту же женщину. Тогда один из них, чтобы завладеть ею, предал своего друга. По его навету тот был обвинен в политическом преступлении и в конце концов уни­чтожен.

Оставшийся в живых настойчиво преследовал женщину, но та его отвергла. Через некоторое время она вышла замуж за другого. Ее поклонник, не в силах перенести такого удара, покончил с собой. В резуль­тате оба друга оказались по ту сторону мира, одна­ко первый из них не подозревал о том, что друг его предал. И он всячески искал с ним встречи, поскольку продолжал питать к нему теплые чувства. Тот же, мучимый совестью, делал все возможное, чтобы скрыться от бывшего друга. Длилось это достаточно долго, заставляя предавшего страдать еще больше. Не так-то сложно спрятаться в мире живых. Но как вы скроетесь в мире мертвых, где все определяют ваши мысли и душе достаточно подумать о ком-то, чтобы встретиться с ним?

Все молчали, размышляя над словами египтя­нина.

— Скажите, — нарушил молчание профессор Мортимер, — не могли бы вы рассказать подробнее об искусственном элементе?

Хамуд согласно кивнул головой.

— Когда вы формируете на среднем плане мысль, одновре-менно возникает искусственный элемент. Если мысль носит личный характер, то искусствен­ный элемент парит рядом с вами. Само собой, при жизни люди не осознают их существования. Но в мире мертвых можно отчетливо видеть, насколько хорош или плох элемент, созданный вашей мыслью. Когда какой-то человек вызывает у вас раздражение, вы также формируете искусственный элемент, ко­торый окружает этого человека из мира живых. По­скольку люди плохо концентрируются на мыслях, создаваемые ими искусственные элементы крайне
недолговечны: они быстро исчезают, не оставив по­сле себя ни малейшего следа. Но если вы испытывае­те к кому-то сильную неприязнь, ваш элемент может задержаться в его поле. Универсальный закон гласит: подобное притягивает подобное. Это значит, искус­ственный элемент способен воздействовать лишь на тот объект, который обладает схожими вибрациями. Человек плохой станет еще хуже, тогда как хороше­му негативная мысль не причинит вреда. Старайтесь контролировать свои мысли, поскольку именно вы отвечаете за их воздействие на окружающих.

Свои слова Хамуд проиллюстрировал очередным примером:

— Я был знаком с очень красивой и заносчивой женщиной. Она беззастенчиво крутила молодыми людьми, которые не могли устоять перед ее красотой. Многие спустили из-за нее целые состояния; тогда как некоторые, дойдя до крайнего отчаяния, кончали жизнь самоубийством. Мрачные, негативные мысли мужчин создали очень мощный искусственный эле­мент. И стоило этой женщине умереть, как он тут же устремился за ней. Только представьте себе такого монстра, который неотступно следует за вами по пя­там!

Хамуд замолчал и окинул взглядом присутству­ющих. Участникам делегации и прежде доводилось слышать о мире мертвых, но никто еще не рассказы­вал о нем так ясно и так последовательно, как этот египтянин. Но в какой мере они могли ему доверять? Случай с шерстяным жилетом привел их в настоя­щий шок, но одно дело — жилет, и совсем другое — целый невидимый мир, осознать который они были пока что не в силах. А вдруг это лишь выдумка, плод чужого воображения? Хотя Хамуд и был доктором наук из Оксфордского университета, это еще не зна­чило, что они могли принять его слова на веру.

Хамуд улыбнулся, будто прочтя их мысли.

— Поскольку я сумел открыть особые чувства своей души, мне больше не нужны посредники, что­бы проникать в невидимый мир. И я торжественно заявляю, что сказанное мною — результат непосред­ственного опыта и многолетней работы в этом мире. Я не рассчитываю, что вы примете мои слова на веру, однако надеюсь, что вы тщательно обдумаете услышанное здесь. Если у вас есть какие-то вопросы, я го­тов обсудить их с вами. Конечно, легкой эту тему не назовешь, но, с другой стороны, чем труднее задача, тем она интереснее.

До сих пор, — сказал профессор Аллен, — ев­ропейцы не признавали существования мира мерт­вых. Для них это всего лишь «верование», а не научно подтвержденный факт.

Называйте это, как вам угодно, — улыбнулся Хамуд. — Религиозные учения с давних пор повеству­ют о мире мертвых, однако истории эти носят симво­лический характер. Монахи, не обладавшие должным духовным опытом, не сумели правильно понять их, низведя до уровня простых суеверий. Именно так смотрит на них современная наука. И очень жаль, ведь наука — лишь малая часть идеологии, сумевшей распространиться в свое время по всему свету. Если вам требуются доказательства, я готов предоставить ключ от мира мертвых. Я познакомлю вас с основами египетской геометрии — науки, утраченной в незапа­мятные времена. В мире живых человеческое знание
вписано в рамки трехмерной реальности. На самом деле существует гораздо больше измерений, однако мы не в состоянии увидеть их. Наш разум восприни­ мает только длину, ширину и высоту. Соответствен­но, все наши перемещения также ограничены трех­мерным пространством.

Чтобы понять четвертое измерение, имеет смысл обратиться к сравнению. Возьмем муравья, который ползет по листу бумаги. Предположим, он не может выйти за его края. Следовательно, его мир — это двухмерная поверхность. Даже умей он рассуждать, все равно не смог бы представить себе третьего изме­рения — то есть высоты. Мы же в своей трехмерной системе можем делать то, что муравью должно казаться настоящими чудесами. К примеру, если мы по­ложим на бумагу зернышко риса, муравей не поймет, откуда оно взялось. Из-за ограничений, налагаемых двухмерной реальностью, он должен считать, что все возникает из листа бумаги, и не иначе. Если бы мура­вей захотел проползти от края до края, ему пришлось бы перебираться через весь лист. Зато мы, обладая знанием третьего измерения, способны свернуть этот лист пополам, сложив вместе два угла. Тогда все, что потребуется муравью, — переползти через край, и он сразу окажется в нужном месте. Муравей не в силах понять, почему расстояние вдруг сократилось, зато для нас с вами ответ очевиден. Эта техника способна проиллюстрировать так называемое «сворачивание пространства», которое практикуют тибетские ламы. Как только мы поймем принцип четвертого измере­ния, нам станут ясны феномены, характерные для мира мертвых.

—Так как насчет четвертого измерения? — поин-­тересовался профессор Аллен.

— Вы знаете, — улыбнулся Хамуд, — что прямая линия образуется перемещением точки в заданном направлении. Если я отойду на два метра от изна­чальной точки, у меня получится двухметровая ли­ния. Затем я перемещусь еще на два метра — но уже перпендикулярно первой линии. Так я буду двигать­ся до тех пор, пока не вернусь в изначальную точку. При этом я опишу квадрат, не так ли? Математически квадрат может быть представлен как два во второй степени [2²]. Это простая двухмерная геометрия, в которой нет ничего необычного. Продолжив дви­гаться вертикально вверх от каждого угла квадрата,
мы получим куб, который может быть представлен как два в третьей степени [2³]. В общей сложности, у нас получилось три фигуры: прямая линия, квадрат и куб, соответствующие 2¹, 2², и 2³. Геометрическое пространство на этом заканчивается, поскольку нам известны лишь три измерения. Однако математика утверждает, что двойку можно возвести в любую сте­пень — четвертую, пятую, шестую и так далее.

Таким образом, два в четвертой степени, или четвертое измерение, и есть ключ к миру мертвых. Древнеегипетская геометрия не только доказала су­ществование четвертого измерения — в ее распоря­жении были средства, позволяющие проводить там необходимые замеры. Но вернемся к нашей двухмер­ной геометрии. Чтобы измерить прямую линию, мы используем линейку. Чтобы измерить квадрат, нам потребуется уже логарифмическая линейка, посколь­ку обычная не может замерять прямые углы. Но и она не справится с пространственной фигурой с ее трех­мерными углами. Если растянуть куб до четвертого измерения, какую фигуру мы получим? Разумеется, мы не в силах представить ее. Согласно египетской геометрии, это будет четырехмерная фигура — так называемый тессеракт, у которого шестнадцать вер­шин, двадцать четыре грани и тридцать две сторо­ны. Ограничен же он восемью кубами. Тут, кстати, не лишним будет упомянуть, что у куба шесть граней, двенадцать сторон и восемь вершин. День, когда нау­ка докажет существование такой фигуры, станет для нас прорывом в четырехмерное пространство. С точ­ки зрения математики достаточно просто обосновать существование двух в четвертой степени. Именно эта математика использовалась при постройке пирамид и подъеме наверх многотонных камней. Фрагменты этой науки сохранились в символах, высеченных на стенах пирамид.

Хамуд погрузился в молчание, словно душа его бродила где-то далеко.

— Когда мы сможем проникнуть в четвертое из­мерение, — продолжил он наконец, — современные научные открытия покажутся нам сущими пустяка­ми. Люди смогут странствовать по самым дальним уголкам Вселенной и обретут могущество, превосхо­дящее самые смелые наши ожидания. В свой золотой век египтяне также путешествовали по Вселенной, проникая в отдаленные галактики. Однако контакт с миром мертвых оказался связан с такими опасно­стями, о которых они и не догадывались. Недоста­ток духовной проницательности и умения различать между истинным и ложным привели к тому, что еги­петская цивилизация пришла в упадок, а затем и во­все исчезла с лица земли. Мудрые люди с давних вре­мен предупреждали о том, что физическая эволюция
должна идти в ногу с развитием интеллекта. Только
развитый интеллект позволяет людям отличать под-линное от ложного, отметая пустое невежество. К со-жалению, египетские правители не распознали этой взаимосвязи, что и привело к печальному концу.

— Хотите сказать, египтяне и в самом деле достиг­ли такого прогресса? — спросил профессор Аллен.

— Около восьми тысяч лет назад египтяне жили в обществе, значительно превосходившем по разви­тию нашу современную цивилизацию. Вы и сами по­нимаете, что никто сегодня не в состоянии построить пирамиду. И это далеко не единственная загадка того времени. Как вы думаете, с какой целью были выстро­ены столь величественные сооружения? Большин­ство европейских ученых считает, что это гробницы, в которых должны храниться тела фараонов. Однако в Древнем Египте были сотни царей, и лишь немногие из них возводили пирамиды. И почему эти ученые не нашли внутри ни одной мумии? Более того, почему там нет тайных знаков и рисунков, относящихся к царям? Как объяснить, что подобные росписи, да и сами мумии находятся исключительно в гробницах, построенных глубоко под землей? В этих гробницах можно увидеть различные символы и тайные коды, тогда как пирамиды абсолютно пусты. Людям с обыч­ным восприятием трудно осознать предназначение этих построек. Но если вы имеете представление о четвертом измерении, вы уже не будете смотреть на пирамиды как на трехмерные сооружения.

— Хотите сказать, у них есть еще одно измере­ние? — спросил после секундной паузы профессор Эванс-Венц.

— Совершенно верно, — кивнул головой Хамуд, — но это тайна пирамид, и она заслуживает отдельного разговора. Но вы хотели бы доказать существование невидимого мира, не так ли? Надеюсь, мои матема­тические выкладки дали вам основу для дальнейших исследований...

— Но у нас до сих пор нет очевидных свиде­тельств, которые доказывали бы существование жиз­ни после смерти, — осторожно заметил профессор Эванс-Венц.

Хамуд расхохотался.

— Проблема смерти издавна волнует людей. Хотя все мы однажды умрем, едва ли не каждый старается не думать об этом моменте. Даже дряхлые, больные, прикованные к постели старики приходят в ужас при мысли о кончине. Объясняется это прежде всего тем, что мы не понимаем смерть. Люди не знают, как к ней готовиться, и не могут решить, надо ли им со­противляться или принять неизбежное. В этой эфе­мерной, быстротечной жизни смерть может прийти в любой момент, но люди все время стараются из­бежать ее, словно откладывая на потом выплату по долгам. Признание незримого мира поможет нам понять эту очевидную Истину. Давайте зададимся вопросом: «Если смерть — конец, то в чем смысл на­шей жизни? Почему мы рождаемся и зачем приходим на эту Землю? Почему все люди такие разные, хотя и принадлежат единому роду? Почему у них разные условия существования? Почему одних отличает му­дрость, а других — глупость? Отказ принять смерть равнозначен отрицанию Истины. Так почему же мы убегаем от Истины. Не лучше ли постараться понять ее, а затем начать готовиться к ней?»

— Но как мы можем к этому подготовиться? —озадаченно спросил профессор Эванс-Венц. — Как объяснить европейцам, которые все и всегда ставят
под сомнение, что жизнь не заканчивается смертью?

— Это уже их проблемы, — спокойно ответил Хамуд. — Каждый сам решает, верить ему или нет. По­чему вы так стараетесь объяснить им это? Главное тут — во что верите вы сами. Если вы считаете, что умереть — все равно что скинуть старую рубашку, значит, вы останетесь собой и после смерти. Концеп­ция ангелов в раю и дьяволов в аду совершенно не­логична, поскольку предполагает полное изменение. Если взглянуть на проблему с научной точки зрения, то окажется, что мысли и желания, которые прису­щи человеку при жизни, определяют его посмертную участь. Это значит, что люди полностью контроли­руют свою судьбу — как в мире живых, так и в миремертвых. Разве это не кажется вам величайшей при­вилегией человечества?

Осознав тот факт, что мысли и желания, создавае­мые нами при жизни, будут окружать впоследствии нашу душу и тянуть из нее энергию, мы поймем, как важно контролировать свои мысли и эмоции в мире живых. Если эти мысли направлены исключительно на обретение материальных благ, нашей посмертной судьбе не позавидуешь, ведь души наши уже не смогут удовлетворить подобные желания. Такой душе при­дется пострадать, зато в следующем воплощении она будет лучше контролировать свой образ жизни. Не­легко придется и тому, кто не развивал свой интел­лект: после смерти он окажется в очень неприятном месте. Большую часть времени душа его будет пре­бывать в бессознательном состоянии. Лишь признав недостаток духовной активности и настроившись на соответствующую работу в очередной жизни, она сможет перейти на следующий план. Хуже всего, одна­ко, когда люди умирают внезапно, поскольку многие не готовы принять этот факт, а потому продолжают держаться вблизи мира живых. И пока они отказыва­ются признать свою смерть, ни о каком освобожде­нии не может быть и речи. Душа их находится в мире мертвых, ну а мысли обращены к миру живых. Таким людям очень нужны совет и руководство.

Взять, к примеру, душу утонувшего человека, с ко­торой я однажды имел дело. Поскольку человек не поверил в свою смерть, душа его все время пребы­вала в состоянии комы. Из-за этого он не мог уви­деть мира мертвых, сохраняя в мыслях привычную картинку, отражающую мир живых. Иными словами, он провел много лет в бессознательном состоянии, не отдавая себе в этом отчета. Я пытался разубедить его, но он не обращал внимания на мои слова. Тогда я посоветовал ему вернуться домой, но он был в та­ком забытьи, что не помнил, где его дом. С помощью невидимых друзей мне удалось найти его прежнее жилье и родственников. Связавшись с ними, я пред­ложил им устроить поминальную церемонию, чтобы разбудить его душу. Благодаря силе молитвы, душа его начала понемногу оживать и прислушиваться к молящимся. Он вернулся домой и стал свидетелем церемонии, которая состоялась через шестьдесят лет после его смерти. Только теперь он поверил в то, что мертв, а потому смог наконец освободиться...

— Неужели молитвы действительно обладают такой силой? — с удивлением заметил профессорЭванс-Венц.

— Поминальная служба необычайно важна, по­скольку несет в себе мощный энергетический им­пульс. Главное, чтобы молящийся целиком и полно­стью отдавался молитве. К сожалению, для многих людей молитва — не более чем формальность. Они проговаривают слова, тогда как мысли их витают где-то в другом месте. А это значит, что эффект во мно­гом будет потерян. Молитва — великая сила, способ­ная «передвигать горы и наполнять реки». Так гласит тайная тибетская мудрость.

— Правда ли, что тибетская религия отличает­ся особой эффективностью? — спросил профессор Эванс-Венц.

— Молитва за мертвых не требует особого ри­туала или формальной практики, а потому не огра­ничивается той или иной религией. Главное, чтобы молящийся концентрировал на ней все силы мысли и души. Насколько я знаю, у каждой веры свои обряды, и все они хороши, пока молитва идет от сердца.

— Получается, имеет смысл крестить людей пе­ред смертью? — поинтересовался профессор Эванс-Венц.

— Многие верят в то, что вечное блаженство че­ловека напрямую зависит от состояния его духа в момент смерти. Стоит им уверовать в это последнее мгновение, что они спасены, и у них возникает ощу­щение, будто они приобрели билет на самолет, кото­рый летит прямо в рай. Ну а тот, кому не повезло, от­правляется в ад. Это убеждение порождает ненужные страхи и тревоги. А что случается с теми, кто умирает внезапно? Разве им нет иного пути, кроме как в ад? Что случается с глубоко религиозными людьми, ко­торые погибают на поле битвы, где нельзя ни испове­даться, ни причаститься?

Благая и добродетельная жизнь — вот лучший способ подготовиться к смерти. Если мы руковод­ствуемся в своей жизни прекрасными и благородны­ми идеями, не так уж важно, каким будет наше со­стояние в момент смерти. И наоборот: никакие пыш­ные и торжественные церемонии не обеспечат нам светлого будущего в загробном мире. Тем не менее наша последняя мысль в этом мире весьма важна, по­скольку позволяет душам быстрее приспособиться к новому окружению. Вот почему спокойная, умиро-­творенная смерть намного предпочтительней той, что сопровождается болью и страданиями. Но хуже всего, когда умершие не в состоянии избавиться от привязанности к материальному миру. Нужно чаще говорить людям о невидимом мире и необходимо­сти заранее готовиться к смерти. Пока, к сожалению, лишь немногие уделяют этому должное внимание.

— Так какой же подход, по-вашему, мы должны исповедовать? — спросил профессор Эванс-Венц.

— Людям западной культуры нужно избавляться от концепции, согласно которой жизнь тянется от ко­лыбели до могилы, — пояснил Хамуд. — Ведь жизнь в этом мире — лишь малая часть общего цикла. Его еще изображают в виде колеса, в котором жизнь и смерть — связующие звенья между видимым и не­видимым мирами. Путь эволюционного развития со­стоит из бесчисленного множества таких циклов, и во всех них содержится бессчетное количество жиз­ней каждого отдельного индивидуума. Души, нис-­ходящие с высших планов бытия в низшие, должны пройти через срединные миры, а затем — через эти же миры — вернуться на высший план. Обитание в мире живых — лишь крохотный кусочек общего цик­ла, однако он необычайно важен, ведь душа, прежде чем подняться наверх, должна погрузиться в физи­ческую реальность. И здесь наступает момент, когда душа утрачивает привязанность к материальному и начинает склоняться в сторону духовного. Вот как описывают нашу жизнь древние тексты. Первые двад­цать пять лет отведены на учебу. Следующие двадцать пять лет связаны с заботой о семье. Вдобавок это пе­риод наиболее глубокого погружения в материаль­ное. Последующие двадцать пять лет предполагают смещение интересов в сторону духовного. Наконец, последние двадцать пять лет жизни — отказ от всех привязанностей. В это время люди уходили в горы или в джунгли, чтобы спокойно там медитировать.

Азиаты после пятидесяти смещают акценты в сторону духовной жизни, чего не скажешь об амери­канцах и европейцах. Они настолько увлечены рабо­той, что не мыслят для себя спокойной жизни. Даже в старости они пытаются ублажить свое эго, потакая всем его желаниям. Неудивительно, что большинство из них утрачивает необходимый баланс, и с послед­ствиями такого перекоса им приходится сталкивать­ся уже после смерти. По-моему, именно недостаток осведомленности о невидимом мире служит причи­ной многих проблем в мире видимом. Из-за отсут­ствия верной перспективы люди склонны совершать множество ошибок. Если бы они знали о соотношении между земной жизнью и всем жизненным циклом, то не стали бы тратить столько сил на третью часть это­го цикла, напрочь забывая о высших мирах. Знай они, что существование на высших планах бытия гораз­до ближе к Истине, возможно, стали бы вести себя  по-другому. Беда в том, что люди привыкли всецело доверять своим материалистическим чувствам, а по­тому большинство из них считает реальным только наш иллюзорный мир.

— Если другие миры ближе к Истине, — возраз­ил профессор Эванс-Венц, — то почему мы влачим существова-
ние в этом мире? Почему бы всем нам не переместиться на иные планы бытия?

— Хотя этот мир иллюзорен, у него есть несо­мненные преимущества, поскольку лишь поверх­ностные вибрации помогают людям понять, кто они такие. Здесь мы проходим уроки, которые невозмож­но найти где-либо еще. Прежде чем достичь окон­чательного просветления, ангелам и бодхисаттвам необходимо погрузиться в материальную жизнь, ко­торая станет для них последним испытанием. Что­бы развить в себе мистические силы, люди должны с
готовностью принимать уроки нашего мира. Благо­даря таким урокам они становятся восприимчивее к вибрациям высших миров.

— Насколько восприимчивее? — поинтересовал­ся профессор Эванс-Венц.

— Развитие интеллекта напоминает радио, а ви­брации его подобны волнам. Человеческие существа, не обладающие знаниями, — все равно что приемник, настроенный не на тот канал. Во многом это похоже на людей, которые ничуть не меняются в интеллек­туальном плане с первых и до последних дней своей жизни. Из-за своего невежества они напоминают ра­дио, которое не улавливает ничего, кроме шума и по­мех. Люди, готовые учиться, знают, как им изменить себя, чтобы поймать нужную волну. Разумеется, су­ществует множество различных волн и каналов, так что им придется постараться, прежде чем они смогут
синхронизировать звуки и подобрать подходящие стан-  

ции. Лишь после этого им удастся настроиться на тот канал, где будет звучать их любимая музыка. Таинственный голос Всевышнего всегда доступен тем, кто желает слышать, кто знает, как открыть свое сердце, и кто готов меняться, чтобы пребывать в со­гласии с этими возвышенными вибрациями.

— Что еще вы делали для изучения невидимого мира, помимо открытия особых чувств? — поинтере­совался профессор Мортимер.

— В таком изучении будет мало толку, если вы, подобно стороннему зрителю, займетесь обычным наблюдением, — пояснил Хамуд. — Люди должны знать, что происходит с ними после смерти, ведь это позволит им меняться в нужную сторону. Изучение этого вопроса пойдет на пользу не только им, но и их близким. Чем больше они узнают о мире мертвых, тем легче им будет направлять другие души.

— Иными словами, — подытожил профессор Мортимер, — вы помогаете душам, которые уходят в мир мертвых.

— Все верно, в этом и состоит моя работа. Мно­гие умершие отказываются принять тот факт, что они мертвы, и потому продолжают держаться возле мира
живых. В результате, они становятся чем-то вроде призраков. Моя задача состоит в том, чтобы объяс-­
нить простую вещь: если они желают освободиться, им нужно первым делом поменять свой образ жизни в мире мертвых. Но обычно такие души ничего не же­лают слушать. Многие с тоской вспоминают прежнюю жизнь, в которой у них остались незавершенные дела.Мысль об этом лишает их покоя, не позволяя напра­вить все помыслы к освобождению. Присутствие жи­вого человека, вроде меня, весьма полезно таким ду­шам, ведь я могу помочь им в завершении начатого, чтобы они спокойно могли следовать в высшие миры. 

— И насколько результативна ваша работа? — по-­интересовался профессор Мортимер.

— Это задача не из легких, так что мне пришлось подружиться с некоторыми душами из мира мерт­вых, — пояснил Хамуд. — Если какие-нибудь бестол-­ковые души не желают прислушиваться к моим сло­вам, я обращаюсь за помощью к их родственникам и знакомым. К примеру, я знал человека, который по­гиб при пожаре в Лондоне. Он не смог выбраться из горящего помещения и задохнулся в дыму. Однако он не поверил в то, что умер, и сознание его продолжа­ло искать хоть какой-нибудь выход. Я пытался объ­яснить ему ситуацию, но он так боялся погибнуть в огне, что никак не хотел мне верить. Тогда я попросил о помощи его мать, перешедшую в мир мертвых за много лет до этого случая. Вдвоем нам удалось убе­дить его и направить к освобождению.

— Вы хотите сказать, что родственники из мира мертвых в состоянии помочь, даже если умерли
давным-давно? — поинтересовался профессор Мор­тимер.

— Разумеется, — ответил Хамуд. — Отношения между людьми нельзя назвать случайностью — эта близость вырабатывается на протяжении многих во­площений. Если нить любви не обрывается со смер­тью, перешедшие в невидимый мир продолжают на­блюдать за своими родственниками. Даже те, кто успел подняться на высшие планы, с готовностью опускаются в нижние слои, чтобы помочь своим по­томкам.

— Выходит, после смерти мы можем встретить­ся со своими родителями и прочими родственника­ми? — не скрывал удивления профессор Мортимер.

— Как я уже сказал, люди после смерти остаются практически такими же, ничего не меняется. Если им удалось сохранить чувство любви, они непременно разыщут друг друга. Нам нужно смотреть на смерть как на переход в иной мир, более яркий и обширный. В этом случае мы не будем чувствовать себя оторван­ными от умерших родственников. На самом деле ни­что не в силах разделить души. Когда мы испытываем к кому-то искреннее чувство, это значит, мы любим его душу, а не тело. Это тело может умереть, зато душа всегда будет рядом с нами. Хотя мы не видим умерших родственников, они чувствуют нашу к ним любовь. И если они приглядывают за нами, то непре­менно встретят нас в мире мертвых, чтобы ободрить и утешить. Осознав это, мы не только перестанем бояться смерти, но и начнем относиться к ней как к чему-то совершенно естественному. Законы Вселен­ной всюду проявляются одинаково — будь вы в мире живых или в мире мертвых.

— Откуда мы можем знать наверняка, что и в са­мом деле встретим после смерти своих близких? — продолжал допытываться профессор Мортимер.

— Я уже говорил о том, что средний мир поделен на семь планов. Пробуждение на том или ином пла­не напрямую зависит от сознания умершего, чьи ви­брации притягивают его к соответствующему месту. При этом души в состоянии контактировать лишь с теми душами, которые находятся на одном с ними плане — или на более низких. Души тех, кто умер уже достаточно давно, успевают, как правило, очиститься и подняться в высшие измерения. И, при желании, они могут вступать в контакт с теми, кто находится на низших планах бытия. В свою очередь, те души, что пробуждаются на шестом и седьмом планах, не имеют понятия ни о высших измерениях, ни о пре­бывающих там душах. Единственное, чего им хочется поначалу, — вернуться в мир живых. Ну а некоторые души, поднявшиеся до высших измерений, возвраща­ются порой на низший план — но не потому, что он им нравится. Просто они испытывают сострадание к другим душам, которые чувствуют себя одинокими и растерянными.

Хамуд помолчал немного, после чего продолжил:

— Душам в мире мертвых насущно требуется наша помощь и утешение, поскольку лишь немногие из них ясно осознают, что такое смерть.

— Полагаю, не каждый способен на такую рабо­ту, — заметил профессор Мортимер. — Видимо, это должны быть специальные люди вроде вас или те, кто уже сам отошел в мир мертвых?

— Вы ошибаетесь, если думаете, что с подобной задачей может справиться лишь тот, кто уже умер, —
покачал головой Хамуд. — Это могут делать даже живые — в том числе и те, у кого не открыты специ­альные чувства. Достаточно помнить о том, что душа
способна работать в мире мертвых, пока сам чело­век спит. Если перед сном вы сконцентрируетесь на намерении оказать поддержку тем душам, которые в ней особо нуждаются, ваша душа будет действовать в соответствии с этим пожеланием.

— И это все? — с удивлением спросил профессор Мортимер. — Но такое по силам практически лю­бому.

— Это весьма действенный механизм, — заметил Хамуд, — поскольку наши мысли обладают особой силой в мире мертвых. Если мы будем практиковать такую помощь еще при жизни, нам проще будет пере­нести собственную кончину, так как мы попадем в знакомую обстановку. Более того, нас могут встре­тить души, которым мы помогли своими мыслями.
Конечно же, они будут рады приветствовать нас, а мы сможем продолжить свою работу...

— Неужели все так просто? — озадаченно спро­сил профессор Мортимер.

— Это только кажется, что просто, — улыбнулся Хамуд. — На самом деле тут требуется немалая ре­шимость. Во-первых, в нашем намерении не должно быть ни эгоизма, ни предвзятости, ведь мир мерт­вых — это мир мыслей. Если вы отправитесь туда с дурными намерениями, души сразу распознают это, и последствия могут быть самыми плачевными. Во-вторых, большинство душ отличается завидным упрямством и нежеланием слушать, поскольку они остаются привязанными к собственной судьбе или к
миру живых. Их освобождению может также препятство-­вать чрезмерная скорбь, выражаемая оставши­мися в живых родственниками. И тут нужно действо­вать незаметно, но настойчиво, проявляя спокой­ствие и самообладание. Подобный настрой является залогом вашего успеха. Но основой всему должно стать ясное представление о мире мертвых.

- Вы утверждаете, что я могу путешествовать во сне в мир мертвых, — заметил профессор Аллен. — Почему же я тогда не осознаю этого? Нельзя ли как-нибудь обосновать ваше мнение?

— С учетом того, что мы знаем о строении челове­ческих существ, душа — это мост между нашим окру­жением и сознанием. Посредством симпатической нервной системы душа регистрирует внешние влия­ния, а затем передает их нашему сознанию. Вы же не будете оспаривать тот факт, что вначале мы думаем, а затем действуем? Мы спим, поскольку уставшие тела нуждаются в восстановлении, зато душа продолжает действовать. Это подтверждается тем, что даже во сне мы осознаем свое окружение. Душа необычайно вос­приимчива к вибрациям наших инстинктов, желаний и страстей. Негативные эмоции, вроде гнева и нена-висти, представляют собой осадки наших же мыслей. Накладываясь плотным слоем, они скрывают нашу душу и ее влияние. Соответственно, человеческая личность определяется прежде всего складом ума.

Как я уже говорил, любые мысли, будь то благо­родные или низкие, улавливаются душой и находят непосредственное отражение в эмоциях. К примеру, человек с чистой душой терпеть не может городской суеты, тогда как тот, чья душа взбудоражена, не вы­носит покоя и уединенных мест. Некоторые люди удивляются, почему они не в состоянии практико­вать медитацию. Дело в том, что душа их не может обрести должной гармонии. Прежде всего им нуж­но научиться управлять чувствами и очистить душу. Тяжелые продукты, вроде мяса, рыбы и вина, оказы­вают серьезное воздействие на наши души, препят­ствуя погружению в медитацию. И от них, конечно же, следует отказаться.

Душа и тело контактируют друг с другом при по­средстве семи сокровенных центров, так называемых чакр. Каждая чакра прикрыта мембраной, состоя­щей из земных атомов, что ограждает нас от влия­ний из мира мертвых. Вот почему воспоминания об этом мире не могут проникнуть в наш разум, пока мы спим. Проснувшись, мы чувствуем себя так, буд­то что-то видели, однако не можем вспомнить, что именно. Если человек не употребляет стимулирую­щих или тяжелых продуктов, мембрана на его чакрах остается закрытой. Ну а пристрастие к вину, мясу и другим стимуляторам ведет к тому, что мембрана из­нашивается или рвется, открывая нас влияниям из мира мертвых. Такие влияния могут довести челове­ка до безумия и здорово истрепать его нервную си­стему. В отдельных случаях люди полностью теряют самоконтроль и становятся жертвой злых духов.

—  Сказанное вами весьма необычно, однако ни­чуть не противоречит логике, — заметил профессор Аллен. — Тем не менее наука пока не в состоянии до­казать реальность подобных феноменов. Скажите, можем ли мы открыть свои особые чувства и изучать невидимый мир, как это делаете вы?

Хамуд утвердительно кивнул головой.

— Открытие центров силы зависит от состояния души и разума, и для начала вам следует обратить внимание именно на них и только потом развивать прочие чувства. Не очистив предварительно созна­ние, вы не сможете достичь особых возможностей.

— А как все это выглядит на практике? — поинте-­ресовался профессор Аллен.

— Дух развивают с помощью созерцания, — пояс­нил Хамуд. — Человеческое воображение — весьма эффективный созидательный инструмент. Созерцая различные образы, мы непроизвольно формируем наш дух. Если нас занимают только возвышенные и благородные мысли, стало быть, дух наш уже доста­точно развит. Тогда наступает очередь души, которую тренируют с помощью истинных желаний. Если мы всем сердцем устремляемся к благородным целям,
то и душа будет развиваться в соответствии с этим
устремлением.

— Проще сказать, чем сделать, — возразил про­фессор Аллен. — Истинные желания и возвышенные мысли — не слишком ли это абстрактно? Как на деле осуществить такую задачу?

— Большинство людей исповедует тот же под­ход, что мешает им достичь настоящего прогресса, —
заметил Хамуд. — Конечно, люди хотели бы стать свободными и могущественными, но многие из них
предпочитают не утруждать себя работой, полагаясь на чудо или вмешательство извне.

— Пожелай я очистить душу и разум, мне все рав­но потребуется метод, Наставник или соответствую­щее руководство, — настаивал профессор Аллен. — Пока же я слышу только общие рассуждения.

— На самом деле все религии учат прекрасным, возвышенным вещам, настаивая на включении их в нашу повседневную жизнь. Чем, по-вашему, плохи эти техники и наставления?

— Пусть так, — согласился профессор Аллен. — Тогда скажите, какого метода придерживаетесь вы сами? Поговорим для начала о вашем личном опыте.

— Прекрасно, — ответил по некотором размыш­лении Хамуд. — Я обучался в тибетском монастыре, так что на меня оказал серьезное влияние буддизм. Первый практический подход состоит в том, чтобы дисциплиниро-
вать свое тело. Это касается не только контроля над его желаниями. Мы должны сформи­ровать верные привычки в том, что касается сна, а также приема пищи и воды. Продукты делятся на три категории: пассивные, активные и регулирующие". Новичок должен избегать приема пассивной пищи, поскольку от нее он становится вялым и расслаблен­ным. Для пассивных продуктов характерны броже­ние и обезвоживание. Активная пища включает мясо
и рыбу, которые служат временными стимуляторами. Все виды мяса состоят из очень тяжелых атомов и не подходят тому, кто следует религиозным путем. И только регулирующие продукты содержат в себе жизненную энергию. Это, к примеру, зерновые, изкоторых потенциально могут развиться новые рас­тения. Много такой энергии и во фруктах. Овощи также впитывают солнечную энергию, которая идет затем на укрепление вашего тела.

*   В аюрведе соответственно тамас, раджас и саттва.

Помимо еды и питья, очень важно правильное дыхание. Наука подтверждает, что дыхание — основа жизни, хотя на самом деле речь должна идти о пране. Проникая в наше тело, эта первичная энергия раз­носит жизнь по всем его клеткам. Источником праны служит солнечный свет, а потому она присутствует непосредственно в воздухе. Когда мы дышим глубо­ко и спокойно, прана проникает в нервную систему и наполняет жизнью все наше тело. Накапливаясь в нервной системе, прана создает поток особого элек­тричества, которое циркулирует затем по телу и под­держивает в нем жизнь. Иными словами, правиль­ное питание и дыхание — наиболее важный метод по очистке тела. Причем методы эти ничуть не противо-­речат современной науке. Не так уж важно, назовете вы подобную практику гимнастикой или медитацией. Главное, чтобы целью ее было здоровое энергичное тело.

Люди, тренирующие свое тело, должны жить на просторе — там, где много свежего воздуха и сол­нечного света. Это обеспечивает должный приток праны, которая подпитывает человеческое электри­чество. Активные продукты вроде мяса и рыбы вно­сят в организм хаотичные вибрации, что нарушает естественное протекание электрического потока. Это, в свою очередь, ведет к болезням и истощению нервной системы. Пассивные продукты, вроде того же вина, парализуют нервную систему, не позволяя энергии праны свободно циркулировать по телу. Со­ответственно, прием как активной, так и пассивной пищи влечет за собой негативные последствия.

Далее Хамуд перешел к тренировке души:

— Очистив тело, мы приступаем к работе над ду­шой, которая является средоточием эмоций. Когда наши чувства чисты и альтруистичны, душа начина-ет впитывать лишь легкие элементы, тогда как тяже­лые атомы понемногу уходят из нее. Вибрации чи­стой души находятся на одной частоте с вибрациями возвышенных мыслей, благодаря чему наш дух под­нимается на новый уровень. Когда вибрации дости­гают определенного уровня, начинают открываться особые чувства нашей души и у людей естественным образом развиваются необычные способности. Ины­ми словами, особые чувства души активны лишь на определенном уровне. Благодаря вибрациям этого уровня душа пробуждается к полноценной деятель­ности. Но доступно это лишь той душе, которая со­стоит исключительно из легких атомов.

Далее в рассказе Хамуда настал черед духа: — Когда все семь чувств нашей души приходят в действие, они открывают ряд тайных центров, поз­воляющих пробудиться горячему потоку Кундали-ни. Поднимаясь вверх по позвоночнику, Кундалини стимулирует развитие духа, который воссоединяется наконец с истинными божествами. Расширение духа сопровождается искоренением эгоизма, и человек начинает руководствоваться исключительно возвы­шенными идеалами. Лишь немногим удается преодо­леть этот невероятно трудный период. В буддизме говорят о достижении состояния Будды. Христиане называют это самопожертвованием во имя единения с Мессией, а индуизм именует это состояние воссо­единением со своим истинным «Я». Иными слова­ми, это момент, когда интеллект объединяет мысль с действием во имя человечности, милосердия, аль­труизма и всепрощения, что ведет к кристаллизации истинного «Я». Исчезает разница между нами и дру­гими, между субъектом и объектом — все становится единым целым. Дух утрачивает индивидуальные ха­рактеристики, становясь великим духом, или духом праны. Духовное мышление также утрачивает ин­дивидуальную основу. Отныне это дух бодхисаттвы, полностью слившийся с вселенским духом. Сердце и разум естественным образом открываются, чтобы воспринять свет Истины. В религиозной практике эта стадия называется стадией просветления. Люди, достигшие лросветления, становятся сверхлюдьми, святыми и основателями веры.

— Но как понять, что это именно просветление? — поинте-ресовался профессор Эванс-Венц. — Должны же быть какие-то объективные свидетельства?

— Этот бесценный опыт может быть признанлишь теми, кто сам достиг просветления, — покачал головой Хамуд. — Ни один святой не станет заяв­лять о своем просветлении и обретении силы. Слава, титулы и звания уже не играют в их жизни никакой роли, ведь у них нет больше эго, которое забавляет­ся подобными пустяками. Все это нужно лишь само­званым монахам, чье эго так велико, что с помощью титулов они пытаются ввести в заблуждение довер­чивых последователей.

— И все-таки, — продолжал настаивать профес­сор Эванс-Венц, — как насчет специальных техник и методов?

— Методов, как и путей к Истине, существует не­вероят-ное множество. Нет такой техники, которая подходила бы каждому без исключения, поскольку многое здесь зависит от происхождения и условий жизни. Как я уже сказал, методы могут быть самые разные, но основополагающий принцип всего один. Истина может распространяться под разными об­личьями, что не мешает ей оставаться Истиной. Так и вода всегда остается водой, откуда бы мы ее ни бра­ли — из реки или из источника. И маги из варвар­ских племен, и религиозные деятели станут учить нас  одной и той же Истине. Хотя формы изложения бу­дут разными, основа останется неизменной. Вот ее-то нам и следует принять.

— Разве приятие — не та же вера? — профессор Эванс-Венц был настроен скептически.

— Религиозный путь требует веры, однако она не должна быть слепой, — пояснил Хамуд. — Вот вы ученые, а потому никогда не поверите в то, что невоз­можно доказать со всей очевидностью. Способность сомневаться необходима, но что вы будете делать, если столкнетесь с фактами, которые наука пока не в состоянии объяснить? Отвергнув такие факты, вы упустите возможность изучить их. Но и от слепой веры не будет никакой пользы. Я не рассчитываю на то, что вы безоговорочно примете все мои объясне­ния. Но мне хотелось бы, чтобы вы задумались над этими феноменами. Если у вас нет возможности дока­ зать их с помощью научных приспособлений, следует исполь-зовать разум и интуицию. Не нужно верить в невидимый мир — нужно его тщательно исследовать. Знание о нем способно помочь очень и очень многим, и я рассчитываю, что в скором времени люди дей­ствительно приступят к подобным исследованиям.

— Так почему бы вам не рассказать о своих откры­тиях? — поинтересовался профессор Эванс-Венц. — К чему жить в полном уединении? Если вы хотите,чтобы как можно больше людей узнало о невидимом мире, имеет смысл первому обратиться к ним.

— Пока люди не достигли определенного уровня
понимания, лучше держать некоторые вещи втайне от них. Основатели религий учили Истине в двух ее ви­дах — как «общественному наследию» и как «тайно­му наследию». Так почему они расщепляли свое уче­ние на две части? Почему объясняли тайное наследие лишь немногим избранным? Должно быть, потому, что понимали: большинство учеников не в состоянии воспринять эти истины. Научное изучение невиди­мого мира сопряжено с определенными опасностя­ми, поэтому нельзя доверять его всем и каждому.

— А почему это так опасно? — поинтересовался профессор Эванс-Венц.

— Только что я рассказал вам о методе, который исполь-
зовал для развития тела, души и духа. Сот­ни других методов приводят к схожим результатам, однако конечные цели их отличаются друг от друга. Сотни методов развивают чудодейственные силы, но ученик должен помнить, что подобные силы явля­ются для нас простым инструментом. Они помогают расширить наши знания, однако не могут считаться самоцелью. Освободиться от иллюзий невежества и приобщиться к Истине способен лишь тот, кому удалось искоренить свое эго. Чем значительнее наша сила, тем быстрее нужно избавляться от чувства соб­ственной значимости. Нельзя поддаваться иллюзиям невежества...

— Вы говорите о невежестве как о чем-то аб-­страктном, — заметил профессор Эванс-Венц. — Не могли бы вы привести конкретные примеры? Тогда бы мы лучше поняли, что вы имеете в виду.

— Возьмем в качестве примера человека, который много упражнялся и вел аскетический образ жиз­ни. Благодаря своему упорству, ему удалось развить сверхъестественное видение. Поскольку людей с та­кими способностями не так уж много на Земле, они начинают думать, что совершили невероятный про­гресс и достигли уровня божества. Заносчивость их становится непомерной, побуждая уверовать в соб­ственное просветление. Одни тут же наделяют себя высокими титулами и званиями, тогда как других за­числяют в святые их же ученики. Они с готовностью  принимают подобное поклонение, поскольку счи­тают себя не просто мудрыми, но непогрешимыми. Им и невдомек, что коварные души из мира мертвых стараются запутать и ввести в заблуждение нович­ков, которые только начинают развивать сверхъ­естественные силы. Поскольку такие люди обладают лишь поверхностными знаниями, они не в состоянии определить, в какой мере те или иные явления соот­ветствуют Истине. В результате они становятся пеш­ками в руках демонов и незримых созданий. Как вы могли заметить, многим магам, колдунам и монахам недостает понимания, упорства и самодисциплины, что ведет их в ловушки невежества. Да, они обладают определенными способностями, однако используют их в эгоистических целях, а не для помощи челове­честву.

— Но как им избежать подобных вещей? — поинтересова-­лся профессор Эванс-Венц. — Как понять, что перед тобой — не иллюзии невежества и не ло­вушка, в которую тебя завлекают невидимые созда­ния?

— Люди чистой жизни, которая характеризуется возвы-
шенными мыслями и добрыми делами, будут защищены от подобной напасти, — торжественно возвестил Хамуд. — Их утонченные, благородные вибрации не допустят никаких негативных влияний, а злонамеренные духи не найдут в них ничего, чем можно было бы поживиться. Зато те, кому не хва­тает терпения и самодисциплины и кто страдает от чрезмерного самолюбия, излучают энергию, которая притягивает к ним злых духов и демонов. В глубине души такие люди полны алчности, зависти, эгоизма и гнева, что делает их легкой добычей для невидимых существ. Любой ученик, к какой бы религии он ни принадлежал, должен подчиняться распоряжениям опытного наставника, который поможет ему избе­жать наиболее опасных моментов.

Расскажите нам о методах, которые используют
чудодейственные силы для исцеления болезней, —попросил профессор Эванс-Венц.

Выбор их зависит от сознания ученика, — улыб­нулся Хамуд. — На мой взгляд, любой метод, которо­му недостает праведности, сопряжен с негативными последствиями. Не забывайте, что ученик, обретший магические силы — пусть даже самого низшего пла­на, — получает возможность творить вещи, которые кажутся чудесами людям неискушенным. Ведь боль­шинству человечества недостает подобных способ-ностей. Неудивительно, что некоторые ученики на­-
полняются самомнением и начинают использовать свое могущество, не считаясь с интересами других людей.

Вы рассуждаете о праведности и порочности, словно у нас есть четкая шкала ценностей, — воз­разил профессор Аллен. — На самом деле хорошее и плохое — понятия относительные, ведь то, что пока­
жется бессмысленным человеку западной культуры, азиат сочтет вполне разумным.

Вы правы, — согласился Хамуд. — Представ­ления о хорошем и плохом, а также о добре и зле во многом формируются под влиянием общества. Но и здесь существует ряд универсальных законов. На мой взгляд, есть два главных пути — Верный и Ошибоч­ный. Люди, следующие по Ошибочному пути, упо­требляют свои способности ради обретения личной выгоды, не обращая внимания на тот вред, который причиняют окружающим. Тот, кто использует неве­жество и слабости других людей, чтобы выманить у них деньги или удовлетворить собственные амби­ции, без сомнения, относится к Ошибочному пути. 

Представьте, насколько опасным может быть такой человек, если ему удастся развить кое-какие мисти­ческие силы. Люди, следующие по Верному пути, также используют мистические способности, но они обращают их на пользу человечеству. Ради такого служения они жертвуют собственным комфортом и честолюбием. Они отказываются от чувственных удовольствий и общественных титулов, отвергая свое мирское «я». Это позволяет им сосредоточиться на развитии совершенной доброты. Люди Ошибоч­ного пути используют мистическую силу в ритуалах и церемониях, создавая формальные союзы. Такие ор­ганизации никогда не заботятся о благе человечества. Как правило, это обычный механизм, позволяющий манипулировать общественным мнением.

Люди Верного пути используют традиционную мистическую силу для преодоления тех ограничений, которые налагают на нас формальные обязательства, для освобождения души от эмоциональных пут и ил­люзорных желаний. Они сторонятся искушений и не­вежества, полагаясь на волю своего истинного «Я». Люди, изучающие мифологию, способны следовать как по Верному, так и по Ошибочному пути. С по­мощью жесткого самоконтроля они могут развивать свою индивидуальность, совершенствуя мистические силы и обретая новые знания. Или же они могут ис­поведовать человечность и альтруизм, надеясь та­ким образом добиться освобождения для себя и для других. Иными словами, первая группа лиц жаждет знаний и мистических способностей, тогда как вто­рая хочет приносить пользу людям. Чем дальше они продвигаются в своем развитии, тем больше между ними разница. Люди, обращающие знания и силы на службу человечеству, становятся бодхисаттвами, а благородное сердце бодхисаттвы — единственный источник света, направляющий человека к заверше­нию религиозного пути. Ну а тот, кто жаждет знаний исключительно для себя, будет какое-то время блуж­дать в рамках индивидуальных границ. Недостаток рассудительности и благих намерений приводит к тому, что люди эти становятся жертвой невежества. Они подобны морякам, у которых нет ни карты, ни компаса и которые бесцельно бороздят морские про­сторы. Разве смогут такие люди приплыть в порт на­значения?

Монахи должны строго соблюдать дисциплину, чтобы не отклоняться от пути совершенствования. Но и этого еще недостаточно. Нужно четко ставить перед собой цели, прежде чем осуществлять какие-либо действия. Изучение религии предполагает од­новременное применение ее на практике. Соответ­ственно, они должны направлять свои знания на бла­го другим.

Нельзя развивать интеллект без милосердия, и наоборот. Люди с разумом, но без сердца — все равно что тела без душ. Но и сердце без разума — тоже не очень хорошо. Таких людей легко сбить с толку и на­править по неверному пути. Подобные ситуации уже случались в прошлом. Монахи, лишенные знаний и духовной проницательности, впадали в невежество и начинали относиться к Всевышнему как к божеству, которое требует слепого поклонения. Это они изо­лировали Его от учеников, объявив, что Он, в силу своего безусловного превосходства, не станет бе­седовать с обычными людьми. Соответственно, все общение должно проходить через посредников — то есть через духовенство. Они вплели в религиозные учения цветистые тексты, и ученики, потерявшись в этом море слов, отвернулись от Истины. Подлинная философия оказалась погребена под грудой суеверий, что еще больше ухудшило ситуацию. Нечто подобное произошло и с египетской религией.

—  Не могли бы вы рассказать нам о том, что слу­чилось с египетской цивилизацией? — вмешался профессор Эванс-Венц. — Историки так и не разо­брались в причинах столь стремительного упадка.

Хамуд помолчал, словно бы припоминая какие-то давние события.

—  Существует несколько гипотез, касающихся ги­бели египетской цивилизации. Большинство склонно винить во всем войны, эпидемии и природные ката­клизмы, но лишь немногие знают истинные причины произошедшего. Я не собирался останавливаться на этом вопросе, поскольку цель нашей сегодняшней встречи — обсудить вопрос о невидимом мире. Од­нако мысленное послание, направленное мне истин­ным монахом, побуждает меня раскрыть часть секре­тов. Пусть это станет предостережением человече-ству, склонному совершать одни и те же ошибки.

И вновь упоминание о таинственном монахе про­извело сильнейшее впечатление на ученых. Хамуд продолжил:

—  В свое время египетской цивилизации удалось достичь небывалых высот. Монахи и мудрецы, обу­чавшие мифологии, подняли интеллектуальный стан­дарт человечества до такого уровня, который недо­ступен современным обществам. Но затем случилось так, что некоторые монахи перестали уделять долж­ное внимание вопросам своего развития. Они стали искать более легких путей, концентрируясь главным образом на технических аспектах учения. Магия пре­вратилась не в средство, а в цель обучения. И для до­стижения этой цели они с легкостью жертвовали как национальными, так и религиозными интересами...
В скором времени эти монахи настолько сбились с истинного пути, что стали следовать указаниям раз­ных злонамеренных сущностей. Они стали объеди­няться в союзы, с влиянием которых вынужден был считаться даже фараон. На смену истинной религии пришли монотонные заклинания, магические трюки и прочие фокусы.

Очень скоро люди стали жертвами религиозных манипуляций. Маги превратились в посланцев мира мертвых. Это были настоящие демоны под личиной людей. Для достижения своих целей они не гнуша­лись призывать самых отвратительных духов. В хра­мах на место духовной активности пришло волшеб­ство. Подлинная мифология также оказалась утра­чена, поскольку никто больше не желал изучать эти основы. Настоящим монахам пришлось бежать или покинуть свои семинарии. Цивилизация, опиравшая­ся на мифологическое знание, очень быстро пришла в упадок, когда доступ к этому знанию был утерян. Не забывайте, что в древние времена большинство ученых, физиков, математиков и архитекторов от­носились к духовенству или монашеству. Ведь в ту эпоху не существовало системы образования, кото­рая напоминала бы современную. Когда амулеты и колдовство заменили в сердцах людей веру во Все­вышнего, пропала необходимость и в математике, и в астрологии, и в архитектуре.

Прошло не так уж много времени, и от былой славы египтян не осталось и следа. Причиной такого падения стали монахи, непомерное честолюбие ко­торых затмило все остальное. С помощью хитроум­ных манипуляций они отделили простых людей от Всевышнего и повели страну по пути вырождения. Не желая отрекаться от собственных заблуждений, они загнали народ в ловушку язычества. Вместо того чтобы подвергнуть критическому рассмотрению собственные чувства и воззрения, они стали создавать различные организации. Так им было проще защи­щать друг друга и оправдывать собственные поступ­ки. Хотя религиозные обряды утратили былую свя­тость, монахи с помощью пышных церемоний пыта­лись поддержать свой авторитет в глазах общества. Всевышний, это олицетворение сострадания и мило­сердия, превратился внезапно во властное, гневное божество, способное награждать и наказывать при посредничестве все того же духовенства.

Для воздействия на человеческое сознание стали активно применяться амулеты и гипноз. Из опасе­ний, что самые священные мифологические доку­менты попадут в руки нечестивых язычников, истин­ные монахи начали использовать иероглифы. Этот тип письма позволил сокрыть от непосвященных ценнейшие истины, которые отныне стали доступны лишь избранным ученикам. Пришла пора символов и аллегорий, которые использовал, в частности, и Моисей. Не в силах сдержать натиск язычества, ис­тинные монахи удалились в леса и в горы. При этом часть монахов, ученых, математиков и архитекторов перебралась в Грецию, чтобы распространять там ис­тинную мифологию. Это привело к возникновению здесь новой цивилизации. Тем временем египетское духовенство стало побуждать фараонов к участию в религиозных войнах — во имя распространения собственного учения. Благодаря этим «священным войнам» возник новый общественный класс — так называемые рабы.

— То есть прежде рабов не существовало? — с удивлением спросил профессор Мортимер.

— Древняя цивилизация опиралась на принци­пы милосердия и всеобщего совершенствования, так откуда же там было взяться рабам? Рабы появились только после того, как культура пришла в упадок, ду­ховенство узурпировало власть и страна ввязалась в религиозные войны. Поначалу люди были просто во­еннопленными, но позднее их стали обращать в раб­ство. Затем монахи и вовсе ввели правило, согласно которому те, кто не принадлежал к их религии, авто­матически попадали в класс рабов. Первыми жертва­ми этого закона стали евреи. С введением рабства из­менилось все египетское общество. Монахам больше не требовалось применять амулеты и гипноз, чтобы удовлетворять личные нужды, ведь рабы и так долж­ны были выполнять все приказания хозяев.

Поскольку нужда в колдовстве отпала, магиче­ские способности монахов понемногу сошли на нет, что привело к утрате ими ведущих позиций. В ско­ром времени фараонам удалось ограничить власть духовенства. Как я уже говорил, упадок цивилизации сопровождался утратой основополагающих Истин, Жизнь в роскоши привела к тому, что египетские правители стали чрезмерно эгоистичны. Теперь им хотелось только одного — жить как можно дольше. Отсюда обычай возводить гробницы и мумифици­ровать тела — практика, казавшаяся залогом вечной жизни. Но строительство этих огромных мавзолеев истощило египетскую казну и привело к дальнейшей деградации общества... Неудивительно, что Египет стал легкой добычей для Персии и Греции. Впрочем, дальнейшая его история вам хорошо известна.

Разумеется, все присутствующие знали о той пе­чальной участи, которая ожидала Египет после втор­жения туда персидских и греческих армий. Но тот факт, что древнеегипетская цивилизация, создавшая величественные пирамиды и оказавшая значитель­ное влияние на страны Ближнего Востока, внезапно пришла в полный упадок, неизменно оставался загад-кой для историков. Объяснения Хамуда позволили по-новому взглянуть на историю этой страны.

— Человеческая история меняется в зависимости от конкретного цикла, а потому многие события, слу­ чавшиеся с нами в прошлом, непременно повторятся в будущем, — заметил с улыбкой Хамуд. — Пережив периоды мрака и хаоса, сопровождающиеся страда­ниями и растерянностью, люди начинают жаждать духовных Истин. Это желание не остается безответ­ным, поскольку на Земле непременно воплощается какой-нибудь святой. Он призван направить чело­вечество к освобождению, используя для этого те формы, которые характерны для этого места и этого времени. Подобные воплощения случались уже не раз — в Китае, в Индии, на Ближнем Востоке. Свя­тые учили людей возвышенным Истинам, но люди, в силу собственного невежества, раз за разом со­вершали одни и те же ошибки. Благородные Исти­ны подвергались критике и искажению со стороны
суеверных и недалеких монахов. Тем не менее колесо эволюции вращается с завидной регулярностью, так что во все эпохи появлялись люди, ставившие своей
целью освободиться от иллюзий невежества и при­ общиться Истине...

Хамуд замолчал ненадолго, после чего неспешно продолжил:

— Я бы хотел, чтобы вы усвоили одну вещь... и не­важно, отнесетесь вы к ней как к пророчеству или как к предостережению. Грядущая эпоха будет сопрово-­ждаться расцветом интеллекта и одновременным па­ дением духовности. Наука сосредоточится на изуче­нии феноменов, пренебрегая причинами их возник­новения. Подобная наука стимулирует лишь внешние чувства и ощущения, не обещая людям ни покоя, ни просветления. Неудивительно, что очень многие бу-дут чувствовать себя в эту эпоху потерянными и не­счастными. Вдобавок раскопки древнеегипетских гробниц высвободят бесчисленное количество дья­вольских, необычайно жестоких сил. Я уже говорил о том, что египетские монахи активно практиковали низшую магию. Искусство мумификации — тайная техника, связующая видимый мир с невидимым. Со­ответственно, все древние мавзолеи находятся под охраной незримых сил, способных причинить людям немало вреда.

Как только эти злые силы окажутся на свободе, они тут же начнут распространять среди людей те колдовские приемы, которыми пользовались в Древ­нем Египте. Маги, являвшиеся эмиссарами в невиди­мом мире, начнут воплощаться на Земле или просто подселяться в чужие тела. С их помощью будет соз­дано мрачное, бесчеловечное общество, призванное противостоять законам Всевышнего. Весь мир станет жертвой этой дьявольской религии... В такие време­на не стоит ждать помощи от разума и привычной логики. Лишь обращение к своей истинной природе способно вывести человека на путь освобождения.

Есть ли какие-нибудь свидетельства, указываю­щие на присутствие этих невидимых сил? — вмешал­ся профессор Аллен. — Как нам предупредить людей о возвращении древних колдунов? Наши сограждане ни за что не примут на веру такую малоправдоподоб­ную историю.

Поскольку невидимый мир является предме­том моего изучения, — ответил Хамуд, — я представ­лю на ваше рассмотрение некоторые факты. Хотя нечестивым магам удастся повлиять на людей с по­мощью красивых фраз и высокопарных речей, они, тем не менее, так и не смогут избавиться от своих прошлых привычек. Так, они будут действовать под религиозным прикрытием, искать помощи у божеств, создавать свои правила, призванные заместить бла­городные Истины, и настраивать людей против Все­вышнего. И они непременно захотят, чтобы тела их после смерти мумифицировали и хранили в огром­ных мавзолеях — совсем как в древнюю пору...

— Ну это вряд ли! — расхохотался профессор Аллен. — Не думаю, чтобы в наши дни кого-то прель­щали подобные вещи. В конце концов, мы живем в двадцатом столетии, а не восемь тысяч лет назад...

— Посмотрим, — ответил с улыбкой Хамуд. — Надеюсь, вы записали все, о чем я вам тут говорил. Время покажет, насколько я был прав.

  Глава  10

 Э  П  И  Л  О  Г

«Пожалуйста сворачивайте экспедицию тчк финансирование прекращено тчк возвращай­тесь Лондон незамедлительно тчк»

Эта неожиданная телеграмма удивила и шо­кировала всю делегацию. Как сообщил доктор Кавир, в одной лондонской газете появилась статья, в которой утверждалось, что делегация лучших ученых Англии встала на колени перед «голыми» индийскими монахами, слушая их по­учения. Крайне разгневанная публика потребовала­, чтобы Оксфордский университет немед-­ленно остановил научно-исследовательскую экспедицию, вернул ее домой и заставил дать объяснения о случившемся. Члены экспедиции без лишнего шума сели в поезд до Бомбея. Вы, конечно, помните, что в то время Индия была британской колонией и в ней господствовала как расовая, так и социальная дискриминация.

Ниже следует отрывок из дневника профес­сора Сполдинга.

Совершенно неожиданно мы получили эту телеграмму, а потом и письмо от генерального консула в Бомбее с приложением газетной вырезки, в которой рассказывалось о том, как университетские профессора, члены Королевского научного обще­ства, преклонили колени перед дикими индийскими колдунами, чтобы получить от тех уроки. Этот очень предвзятый и злобный рассказ неразумного журна­листа свел на нет всю нашу работу, которая так хоро­шо продвигалась! Как нам было объяснить широкой публике, что кроме сложных обычаев, перепутавших­ся друг с другом религий, знаменитых загадок и суе­верий на Востоке есть скрытые благородные Исти­ны, которые должен познать западный человек? Хотя Индия и проспала многие столетия, ее материаль­ное разложение не затронуло мощного духа, который ждет своего пробуждения. И мы очень многое узнали в ходе этой исследовательской экспедиции.

Первый урок мы получили от английского биз­несмена мистера Кимейкерса, который заявил: «Что­бы изучать что-то беспристрастно и систематически, западным людям отчаянно необходимо избавиться от высокомерия и культурных предрассудков, всег­да придерживаться научного подхода и мыслить критически; только так можно искать Истину сре­ди суеверной толпы». Наше путешествие в поисках Истины было подобно постепенной шлифовке дра­гоценного камня. Мы провели несколько лет в кро­потливых поисках и тщательном отборе фактов, пре-­жде чем познакомились с монахами, которые могли служить представителями подлинной духовной жиз­ни в Индии. Нам посчастливилось стать свидетеля­ми благородной и духовной деятельности, которую большинство западных людей даже представить себе не могут. Нам открылись Истины, тайно и бережно передававшиеся через века.

Будучи научной экспедицией, мы тщательно ис­-следовали, бдительно анализировали и подвергали серьезным сомнениям увиденное нами, пока все не становилось предельно ясным. Каждый из нас по от-­дельности описывал в общем дневнике все, что мы наблюдали. Потом мы прочитывали, обсуждали и корректировали все эти материалы и заносили их в чистовой отчет лишь после общего утверждения. Такая процедура давала нам право утверждать, что наши отчеты были основаны исключительно на науч­ном подходе, а не на личных убеждениях. Мы надея­лись, что после публикации эти материалы послужат мостом между двумя культурами и выведут дальней­шие исследования на более глубокий уровень.

Насильственное прекращение экспедиции раз­рушило все наши планы. Профессор Аллен полагал, что нам следует вернуться в Лондон, обнародовать наши открытия и четко объяснить их публике — тог­да, дескать, люди подобреют по отношению к нам. Я был настроен менее оптимистично. Мне казалось преждевременным пытаться изменить общественное мнение, основывавшееся на узости мышления, пред­рассудках и слепом высокомерии. Люди Запада взи­рали на Индию сверху вниз — как на слаборазвитую страну, невежественную колонию, населенную не­грамотными суеверными дикарями. Им не дано было разглядеть под палящим тропическим солнцем тон­кие духовные ценности Индии и развитие ее науки.

Профессор Мортимер и американские ученые хотели отделиться от экспедиции и продолжать ис­следования, поскольку Соединенные Штаты Амери­ки были менее предубеждены против Индии. Йельский и Гарвардский университеты готовы были фи­нансово поддержать исследования, уже показавшие интересные результаты. Как начальник экспедиции, я не хотел, чтобы столь плодотворная работа была прервана, но мне также не нравилось то, что все лавры могут достаться американским университетам. В конце концов, я был подданным Британии и гор­дился английскими традициями. Экспедицию снаря­жал Оксфордский университет, и мы желали, чтобы он получил заслуженное признание.

Консул принял членов экспедиции холодно, в малом зале. Он показал им газетную заметку, уже наделавшую так много шума, и с нескры­ваемым раздражением в голосе заявил:

—       Вам, господа, следовало бы быть раз­борчивее, поскольку вы не просто ученые, но профессора знаменитого университета и члены Королевского научного общества. Вы подры­ваете престиж короля и всей Англии! И что вам не сиделось в своем Оксфорде? Что можно ис­следовать в этой угнетающе жаркой стране?

Профессор Оливере вспыхнул:

—       Это наше дело, сэр! Что вы вообще знаете и почему вы говорите с нами в таком тоне?

Консул недобро усмехнулся:

—       Теперь это уже не только ваше дело, по­скольку затронута честь Королевского научно­го общества и репутация Оксфордского уни­верситета. Я, между прочим, тоже выпускник Оксфорда.

Профессор Оливере сказал:

—       Если вы оксфордец, то должны понимать, что это исследование прославит наш универ­ситет. Когда-нибудь люди будут говорить, что именно Оксфорд положил начало изучению та­ инственных феноменов и йоги.

Состроив циничную гримасу, консул спро­сил:

—       Йога? Это что еще такое? Особый вид животных?

Изумленный профессор Оливере долго не мог произнести ни слова. Такое невежество было бы извинительно для малограмотного простолюдина, никогда не покидавшего преде­лов Лондона. Но перед ним стоял дипломат высокого ранга, представлявший королевскую семью, окончивший Оксфордский университет и проживший в Индии более шести лет! Тем временем консул просмотрел паспорта членов делегации и предложил им покинуть Индию в течение недели.

И мы вновь возвращаемся к дневнику про­фессора Сполдинга.

Пока все сидели в гостинице и ждали дня отплы­тия в Лондон, у меня было предчувствие, что должно случиться еще что-то важное. Я бродил по шумному Бомбею как неприкаянный и вспоминал самые важ­ные события последних шести месяцев.

Собственно, точкой отсчета можно было считать тот день, когда я, разочарованный, ходил по улицам Бенареса и встретил высокого индийца, который пе­редал мне послание от монаха. С той памятной даты экспедиция всегда была защищена и нам везло на знакомства с людьми, посвятившими свою жизнь по­искам Истины, покорившими природу, овладевшими незримыми силами Вселенной и достигшими таин­ственного могущества... Как и предсказал монах, мы открыли для себя много интересного, но оставалось какое-то легкое чувство незавершенности. И вот теперь, в Бомбее, я подсознательно чаял встречи с уже знакомым мне таинственным «истинным мудре­цом».

Внезапно меня пронзило странное чувство: слов­но через мой позвоночник пропустили электрический ток. Всей силой своего сознания я пожелал, что­бы «истинный мудрец» помог — или позволил — нам встретиться с ним. И от этого тока у меня словно еще раз открылись глаза. Под большим старым деревом с пышной кроной откуда ни возьмись появился ин­диец со светящимся лицом, высоким лбом и яркими, притягательными глазами. Вне всяких сомнений, это был тот индиец, которого я встретил в Бенаресе. Тот самый, что передал первое послание для нашей экс­педиции. Я быстро подошел к нему и приветствовал, как старого знакомого. Индиец улыбнулся:

— Здравствуйте! Как прошло ваше исследование? Надеюсь, что Брахмананда, Судхир Бабу, Махаяса, Харишчандра, Хамуд эль-Сарим... не разочаровали вас.

Я был так поражен, что на время лишился дара речи. Откуда этому человеку все известно? Индиец снова улыбнулся:

— Мой дорогой друг, примерно полгода назад ты спрашивал меня, существуют ли на самом деле ис-­
тинные мудрецы: «Почему эти мудрецы не приходят к людям, чтобы учить их? Какая польза человечеству от того, что они живут в полном уединении?» Тогда в глубине своего сердца ты не верил в существова­ние индивидуумов, прошедших столь далеко на путях Духа. Я ответил, что, поскольку мы не знаем их в пол­ной мере, мирское восприятие неспособно их рас­познавать. Будучи реалистами, совершенные инди­видуумы всегда помогают человечеству тайно и тихо. Большинство же людей верят в то, что эти совершен­ные когда-нибудь явят себя в сиянии славы и своей магической силой превратят этот жалкий мир в рай. Но такого превращения никогда не произойдет.

Он продолжил:

—  Тогда ты не согласился со мной до конца. Бу­дучи христианином, ты и сейчас веришь в то, что «Христос» обещал вернуться и спасти каждого. Но на самом-то деле «Христос» никогда и не покидал нас. Он всегда рядом и помогает нам. Вера в то, что Он вернется в сиянии славы, неправильна. Нас про­сто приучили рассматривать Всевышнего как Всемо­гущего Бога, который удовлетворяет наши желания извне, а не из глубины нас самих, где Он воистину и пребывает. Надеюсь, что твои недавние встречи с ис­тинными монахами подарили тебе надежную опору под ногами и уверенность в себе, чтобы ты мог про­должать свои научные занятия.

И опять я был поражен: похоже, этот индиец не только был в курсе всех событий, но и умел читать мысли!

По-прежнему улыбаясь, индиец сказал:

—  Тебе рассказали о йоге, методах питания, не-­видимом мире, мистической астрологии, вселенских законах и истинном «Я». Ты долго и страстно стре­мился к этим знаниям, я прав? Не переставая удивляться, я спросил:

— Но как... откуда вы столько знаете обо мне?

— Поскольку мне поручено помогать тебе, я лич­но следил за твоими мыслями с самого первого дня, как ты ступил на землю этой страны. Я глубоко со­чувствовал всем разочарованиям и метаниям первых двух лет, когда ты посещал величественные храмы и общался со «знаменитыми» монахами, но так и не узнал от них ничего нового. Вместо мудрецов тебе все время попадались мошенники и шарлатаны со звучными титулами, но без должной духовной под­готовки. Вместо опытных учителей ты встречал мо­нахов, речи которых бесконечны, как журчанье воды в ручье, но они сами не понимают того, о чем говорят.

И всем видно, что возвышенные Истины, цитируе­мые ими из священных писаний, не имеют никакого отношения к их сытой, счастливой жизни в величе­ственных храмах.

Помолчав, индиец продолжил:

—  Все эти происшествия и встречи были испы­таниями для тебя. Чтобы найти подлинную Истину, обладающую реальной ценностью, надо уметь пре­одолевать испытания. Надо не бояться прилагать огромные усилия. И еще надо обладать научным, ана­литическим складом ума, чтобы отбрасывать суеве­рия и предрассудки. Ты заслужил получить учение о трансценде-нтных Истинах, и поэтому я встретился с тобой в Бенаресе и передал послание от истинного мастера. Благодаря этому посланию ты познакомил­ся с рядом великих людей, представивших тебе му­дрость Азии. Но, как я уже говорил, если ты хочешь пойти дальше и встретить истинных мастеров, это уже другое дело...

Я спросил:

—  Ты думаешь, я могу встретить истинных масте­ров?

Индиец ответил:

—  Конечно, но если ты выберешь этот путь, твое путе-шествие будет совсем другим. Ты не сможешь быть посторонним, который просто наблюдает, де­лает заметки и «объективно изучает». Это путеше­ствие должно быть твоим личным опытом. Знание,
которого ты не достиг и не пережил, — это знание мелкое, поверхностное. Чужой опыт не поможет тебе. Нельзя ожидать, что Истина придет к нам из внешнего источника, ибо мы должны знать, где пора остановиться и когда надо возвращаться назад. Идти далеко — значит возвращаться назад, и воистину та­ков правильный путь. Это путешествие непохоже на предыдущее, в котором ты находишь монахов и учи-­телей, беседуешь с ними, записываешь самое важное и составляешь отчеты. Скорее это возвращение до­мой. Мы называем его Путешествием на Восток.

Вы больше не можете наблюдать и записывать как делегация. Вы должны стать группой индивидуумов, которые ищут Истину и живут той Истиной, кото­рую вы находите. В этом путешествии и Вселенная, и люди могут быть против вас. Может пострадать ваша репутация. То, чему вы научитесь, может быть оспо­рено и осмеяно. Вы будете очень одиноки. Возможно и разочарование, и отчаяние, и страх, и подозритель­ность. В общем, очень хорошо подумайте, прежде чем принять решение. Если вы на время вернетесь в Лондон, подождите, пока общественное мнение успокоится, прежде чем обнародовать свои записи. Впрочем, верят вам люди или нет — это не должно вас беспокоить. Если решите продолжить обучение, вы должны все бросить и отправиться в Гималайские горы. Это обязательно.

Я спросил:

—  Если мы захотим продолжить путешествие, что
конкретно нам делать?

Индиец улыбнулся:

—  Почему ты все время спрашиваешь, что тебе делать и как? Если хочешь продолжать, все, что нуж­но делать, — это двигаться дальше. Только и всего.

От судьбы не уйдешь. Не прошло и двух недель, как мы оказались в Потале у подножия гордых, ве­личественных Гималайских гор. Мы отказались от всего, в том числе от репутации и общественного положения. Мы перестали считать себя западными людьми.

Так началось наше Путешествие на Восток.