ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ РОМАН
ФИЛОС
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава 13
ЯЗЫК ДУШИ
— Цельм, сын мой, ты слышал рассказ салдианки Лоликс и знаешь, что твоя поездка в Суэрн вызвана событиями, связанными с ней. Эта задача не сложна, нужно будет просто доставить императору ответные дары и выразить наш отказ держать в качестве пленников тех, кого Рей Эрнон послал сюда. Мы дадим им приют, но Эрнон должен понять, что мы принимаем их не только с целью оказать ему любезность. Что же касается прочих дел, то Рей Уоллун выразил желание, чтобы завтра ты присутствовал в Агако. Но может быть, ты захочешь остаться во дворце уже сегодня?
— Отец мой, я хотел бы остаться, но не справедливо ли будет пойти сейчас к своей матери и успокоить ее? Она будет переживать, если я исчезну из дома на всю ночь.
— Ты прав, Цельм. Вскоре мы устроим так, чтобы и твоя мать поселилась в каком-нибудь уютном месте этого астикифлона, тогда и ночью ты будешь под родной крышей.
Я простился с принцем и его прекрасной дочерью, разделившей с нами часть вечера, и отправился домой. Дождь уже прекратился, мрачную массу туч, бегущих в угрюмой тьме неба, прорезала трещина. В этом разрыве сияла большая белая звезда, временами приобретавшая красноватый оттенок. Она светила надо мной и тогда, когда я ожидал восхода на горе Рок. Сегодня ее называют Сириусом, мы же именовали Кориэтосом. Теперь я вновь смотрел на нее, и она казалась мне добрым вестником — символом успеха в прошлом, настоящем и грядущем. Подняв к ней руки, я прошептал: «Фирис, Фирисооа Пертос!» Это означало: «Звезда, о, звезда моей жизни!»
Не кажется ли вам странным, что приведенные здесь слова древнего языка похожи по звучанию и смыслу на те, какие употребляет народ моей родной планеты, к которому я принадлежу нынче? И сегодня я — представитель иной расы человеческих существ, обращаясь к своему альтер-эго, вновь говорю: «Фирис, Фириса». Ибо это и ее собственное милое имя, и слова «звезда моей души». Не странно ли, что прошло двенадцать тысяч лет, я принадлежу к другой расе человеческих существ, обитающих в другой обители Отца нашего, а язык души так мало изменился.
— Отец мой, я хотел бы остаться, но не справедливо ли будет пойти сейчас к своей матери и успокоить ее? Она будет переживать, если я исчезну из дома на всю ночь.
— Ты прав, Цельм. Вскоре мы устроим так, чтобы и твоя мать поселилась в каком-нибудь уютном месте этого астикифлона, тогда и ночью ты будешь под родной крышей.
Я простился с принцем и его прекрасной дочерью, разделившей с нами часть вечера, и отправился домой. Дождь уже прекратился, мрачную массу туч, бегущих в угрюмой тьме неба, прорезала трещина. В этом разрыве сияла большая белая звезда, временами приобретавшая красноватый оттенок. Она светила надо мной и тогда, когда я ожидал восхода на горе Рок. Сегодня ее называют Сириусом, мы же именовали Кориэтосом. Теперь я вновь смотрел на нее, и она казалась мне добрым вестником — символом успеха в прошлом, настоящем и грядущем. Подняв к ней руки, я прошептал: «Фирис, Фирисооа Пертос!» Это означало: «Звезда, о, звезда моей жизни!»
Не кажется ли вам странным, что приведенные здесь слова древнего языка похожи по звучанию и смыслу на те, какие употребляет народ моей родной планеты, к которому я принадлежу нынче? И сегодня я — представитель иной расы человеческих существ, обращаясь к своему альтер-эго, вновь говорю: «Фирис, Фириса». Ибо это и ее собственное милое имя, и слова «звезда моей души». Не странно ли, что прошло двенадцать тысяч лет, я принадлежу к другой расе человеческих существ, обитающих в другой обители Отца нашего, а язык души так мало изменился.
Комментариев нет:
Отправить комментарий