ФИЛОС - " ГРАЖДАНИН ДВУХ ПЛАНЕТ " КНИГА 1. ГЛАВА 20. ДВУЛИЧИЕ

ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ  РОМАН

ФИЛОС

КНИГА ПЕРВАЯ

Глава 20

                                                   ДВУЛИЧИЕ

  Год, в течение которого мне разрешено было не учиться, пролетел быстро и спокойно, если не считать тех осложнений, которые возникли из-за связи с Лоликс. Моя сыновняя любовь к Менаксу стала столь же сильной, как и его безграничная отеческая любовь ко мне. Но и ему я не рассказывал ничего о том, что давило меня все тяжелее и тяжелее, — о моих тайных отношениях с салдийкой. Наилучшим выходом было бы открыться астику, но я не решался, ведь это могло лишить меня того, что я ценил больше всего на свете. По крайней мере, так мне думалось.
Со временем я начал сомневаться в своих чувствах к Лоликс. Действительно ли я любил ее? Наверное, любил, но совсем не так, как Анзими. О Инкал, Бог мой! Моя душа стонала от муки. Но совесть еще спала, и я все чаще думал: «То, что Анзими — моя сводная сестра, не помешает ей стать моей женой, ведь такой союз не нарушит закона Посейдонии, запрещавшего лишь кровосмесительные браки. Почему же я должен отказываться от той, которую так сильно люблю? Надо действовать».
Мне удалось поселить Лоликс во дворце, находившемся в другой части Каифула, подальше от Менаксифлона, и при этом не только не вызвать ничьих подозрений, но и не возбудить ревности самой Лоликс. О, подлая двуличность! Сделав это, я начал ухаживать за Анзими, более не сдерживаемый присутствием той, которая могла бы стать помехой, стоило ей только догадаться, что дочь Менакса не была мне сестрой по крови. Теперь вся жизнь моя наполнилась постоянным страхом: я посеял зубы дракона, а возмездие за посеянное зло незамедлительно настигает нас, поражая горем и печалью. Даже если бы Лоликс сама оставила меня, или у меня нашлись бы желание и воля заставить ее сделать это, то все равно по неумолимому закону однажды эта связь должна была открыться, разрушив мои надежды. Увы, несмотря на мучительные крики души о спасении, совесть моя молчала.
Менять какие-либо решения из чувства страха было не в моем характере. Доведись мне состязаться в ловкости с самим Дьяволом, я и тогда стал бы действовать, мобилизовав все свои возможности. Надо было во что бы то ни стало порвать с Лоликс. Но как можно отделаться от горячо любящей женщины? Конечно же, я никогда бы не смог совершить убийство. Да и решение расстаться с ней слишком запоздало — плод нашего греха уже появился на свет, для него был тайно подготовлен дом. Причем, мне казалось, что никто ни о чем не догадывается.
Между тем, до начала экзаменов на получение диплома Ксиоквифлона оставалось совсем немного времени. После их успешной сдачи я собирался просить Анзими стать моей супругой, ибо знал, что она тоже любит меня. Вечерами и после полудня ничто не радовало ее больше, чем прогулки со мною или Менак-сом по дворцовым садам, под тенью пальм и гирлянд цветущих лоз, шатром укрывавших аллеи и образовывавших длинные прохладные тоннели, украшенные всем многообразием сокровищ Флоры. Сквозь просветы в этих зеленых стенах виднелись искусственные озера, утесы и ручьи, а за всем этим открывался величественный вид на дворец Менакса и на Каифул, раскинувшийся на пятистах больших и малых холмах. Когда я гулял среди всей этой красоты рядом с той, что была так дорога мне, разве странно, что с моей души хотя бы на время спадало бремя греха и горя?
Я так долго откладывал объяснение с Лоликс, что вообще начал опасаться предпринимать какие-либо действия, дав событиям развиваться самим собой. А потом совсем потерял уверенность в том, что смогу решить мою проблему, боялся, как бы все не обернулось еще хуже. Так проходили дни. Сложные экзамены приближались. Я не пренебрегал салдийкой, но и не стремился к общению с ней. Когда же мы встречались, то я просто закрывал глаза на всю эту ложь. Так и делил свой досуг между Лоликс и Анзими.
Порою мне казалось, что Майнин или Уоллун, а может и оба, знают о моей тайне. И они действительно знали, ибо их оккультное зрение было настолько острым, что позволяло видеть все, даже тщательно скрываемое. Но ни один из них не подавал вида. Майнина отнюдь не заботило то, насколько далеко зашло зло, в чем я вскоре и убедился. Уоллун же молчал, так как был глубоко милосерден и знал: карма готовила мне более страшное наказание, чем то, какое мог наложить кто-либо из людей. Именно милосердие удерживало его от действий, которые усугубили бы мою расплату. Поэтому раковая опухоль оставалась до срока скрытой от глаз общества, и я не догадывался, что благородный правитель является печальным свидетелем моих неблаговидных поступков. Не удивительно, что он был так сдержан со мной в последний год моего обучения.
Наконец, я успешно сдал выпускные экзамены и получил заветный диплом. По традиции в честь дипломантов Рей давал официальный обед, и этим пиром открывался целый сезон приемов, балов, концертов и театральных представлений, проходивших по тому же поводу. Анзими появилась на этом приеме в платье из серого шелка с прекрасной розой во вьющихся черных волосах, скрепленных заколкой, украшенной сапфирами и рубинами. Уоллун представил ее как «Истранаву», то есть «Вечернюю звезду», что соответствует современному званию «Королева бала». 
Каждый из выпускников — виновников торжества имел право прийти сюда с дамой или кавалером. Зная, что Рей будет сам вести племянницу к столу, я взял с собой Лоликс. Ради меня она усердно училась в течение последних трех лет и теперь была на втором курсе в Ксиоквифлоне, в который поступила после начальной школы. Ценя принесенные мне жертвы, я не мог не гордиться этой девушкой и не испытывать к ней нежности. За столом мы сидели недалеко от Уоллуна, и он несколько раз останавливал на мне пристальный взгляд, а провожая после ужина, грустно прошептал: «О, Цельм, Цельм». Нетрудно понять, что это не внесло мира в мою душу.
Но вернемся в просторный зал Агако. Как только мы с Лоликс вошли, многие гости наградили красоту салдийки восхищенными взглядами. И действительно, лицо и фигура ее были безупречны. Но самое главное, характер принцессы больше не отличался бессердечием. Его смягчили чувства ко мне, опыт тайного материнства и опасения лишиться всех его радостей, поскольку ее могли не признать матерью ребенка. Перестав быть жесткой в словах, а затем и в мыслях, она превратилась из колючего терновника в нежную розу редкой красоты, лишь с несколькими шипами. Самые достойные люди неоднократно делали Лоликс предложения вступить в брак, но она отказала всем им, хотя уже поняла, что я — лжец. Любовь ко мне, безусловно, приносила ей страдания, однако всегда оставалась искренней и не убывала. И ради меня она бережно хранила нашу тайну. Глядя на нее в тот вечер, я чувствовал, как она дорога мне. Но Анзими была еще дороже, и ужасная трагедия продолжалась.
Была ли у меня хоть капля совести, если я не открылся перед всеми и не взял в жены Лоликс — женщину, любовь которой ко мне была столь безгранична? Нет. Там, в Посейдонии ее, наверное, еще просто не было, ей только предстояло родиться и окрепнуть позднее. Лишь муки раскаяния пробудили ее.